|
Было светло и тихо, и даже тополя не шумели. Лина вдруг остановилась посредине улицы, откинула голову и несколько раз глубоко вобрала воздух. - Чувствуете море? - сказала она, хватая Зыбина за руку. - Оно вон, вон за той аллеей! И тополя такие же, только совсем тихие. Помните, как вы их называли? Цыганками! Там, Кларочка, у них каждый листочек дрожит. А здесь они у вас стоят, не шелохнутся. - Но это они до разу, - обиделся за свои тополя Петька, - как ветер налетит, так сразу зашумят, как пена в тазу. Лина посмотрела на него и рассмеялась. - Нет, Петр Николаевич, вы просто прелесть, - сказала она и подхватила его под руку. - Как пена в тазу. Жена стирает на ночь в тазике блузку и вешает над примусом, чтоб к утру просохла, а муж ворочается во сне и слышит. Вы женаты, Петр Николаевич? Петька отвернулся. - Нет, - сказал он угрюмо. - Ну и не надо, - весело посоветовала ему Лина. - Еще успеете запрячься. Вот Георгий Николаевич никогда не женится. Сколько бы ни собирался, а не сумеет. Я его знаю. Мы старые друзья. Кларочка, а далеко отсюда до большой воды? - Да верст, наверно, тридцать пять будет, - ответил Зыбин. - Поезд идет почти полтора часа. - И чуть не добавил: "Отходит в семь тринадцать от городской платформы". И сейчас же он снова увидел спокойную глинистую реку, сыпучую гальку, сухой белый и желтый тростник, скалистые берега из синих, желтых, черных, белых, разноцветных камней. Жара, сушь, и так сохнет во рту, что даже вода освежает только на минуту. - Как-нибудь обязательно съездим, - сказала Лина. - Ладно, Кларочка? Она уже подхватила Клару под руку. А та шла и смотрела через верхушки тополей на горы, на голубые от луны горные леса. Вопрос Лины она так и не расслышала. А та уже опять повернулась к Петьке. - Совершенно морской город, - сказала она уверенно. - Здесь море живет в каждом доме, в каждом тополе. Я сразу вспомнила - черноморские бульвары такие. Впрочем, их надо видеть. Георгий Николаевич, а помните тот парк, где вы в тире выиграли матрешку? Вы знаете, Кларочка, она до сих пор стоит у меня на буфете. Такая огромная! Подарочная! С полметра! Вы никогда не были на море, Кларочка? Клара покачала головой. Она все так же неподвижно смотрела на лунное небо и горные мохнатые перевалы. - Ну вот и отлично, соберемся все и поедем. Вы еще отпуска-то не брали, хранитель? Ну и не берите! Возьмем вместе в апреле или в мае. - Они остановились перед гостиницей. - Ну вот, товарищи, я и дома. Спасибо. Теперь проводите Кларочку - и спать, спать. Георгий Николаевич, я вам завтра позвоню после работы, хорошо? - Хорошо, - ответил он. - Только, если можно, попозднее, я завтра еду в одно место и, наверно, задержусь. - Это куда же? - Ну, по работе надо. Лина засмеялась опять. - Вот что значит дикий человек. Не знает ни работы, ни отдыха. Ну ничего. Мы теперь за вас с Кларочкой примемся! Затаскаем вас по горам. Эх, жалко, что мне завтра рано вставать! В такие ночи нужно шляться по улицам до рассвета. Ну, привет, товарищи! И ушла, помахивая рукой. *** Обратно они шли втроем. Он держал Клару под руку и физически чувствовал, как ей не терпится добраться до кровати и рухнуть лицом в подушку. Он молчал. "Дрянь я все-таки страшная", - подумал он, сказал это слово вслух и сейчас же сгорел от стыда: затряс головой, заулыбался, загримасничал, забормотал что-то. |
