|
Сидевший рядом с ним Мичелз ухитрился выдавить слабую улыбку. - Да, это да... *** Картер следил за ними из наблюдательной башенки. Он поймал себя на том, что хотел бы скорее быть внутри "Протеруса", чем вне его. Это будет трудный час, и он желал бы в каждый момент знать о происходивших в этот момент событиях. Он вздрогнул от неожиданной резкой дроби радиограммы, прозвучавшей через внешнюю сеть. Его помощник за приемным аппаратом тихо сказал: - "Протерус" сообщает, что все в порядке. Картер произнес: - Миниатюризатор! Соответствующая кнопка с надписью "МИН" на соответствующей панели была нажата соответствующим пальцем соответствующего техника. "Это как в балете, - подумал Картер, - где каждый на своем месте и каждое движение расписано - в танце, окончание которого никто не может предвидеть". В результате нажатия кнопки стена в одном конце комнаты для миниатюризации исчезла. Из нее начал постепенно вылезать огромный ячеистый диск, подвешенный к проложенному по потолку рельсу. Он двигался к "Протерусу" и над ним, перемещался медленно и плавно на воздушной подушке, которая создавала его подвеску с зазором в одну десятую дюйма от рельса. *** Находившиеся в "Протерусе" ясно видели этот диск с геометрически правильными ячейками. Он приближался, похожий на покрытой оспой чудовище. Лоб и лысина Мичелза покрылись испариной. - Это миниатюризатор, - сказал он сдавленным голосом. Грант открыл было рот, но Мичелз поспешно добавил. - Не спрашивайте меня, как он действует. Оуэнс знает, а я нет. Грант невольно бросил быстрый взгляд назад и вверх Оуэнса, который, казалось, стал еще более напряжен и строг. Ясно была видна одна его рука, сжимавшая рычаг, который, как предположил Грант, был одним из самых важных органов управления кораблем. Оуэнс сжимал его так, словно ощущение чего-то материально доставляло ему удовольствие. Или, может быть, прикосновение к части корабля, который он сам спроектировал, успокаивало его. Он больше, чем кто-либо другой, должен был ощущать прочность - или хрупкость - купола башни, который должен был сохранить вокруг них микроскопическую частичку нормального мира. Грант посмотрел назад и встретился взглядом с Дьювалом, тонкие губы которого растянулись в слабой улыбке. - Вы выглядите встревоженным, мистер Грант. Разве сохранять спокойствие в опасных ситуациях не является вашим профессиональным качеством? - Черт побери! Сколько еще лет публику будут кормить сказками о секретных агентах? Нет, доктор, - спокойно сказал Грант, - в моей профессии быть спокойным в опасных ситуациях - значит, быстро умереть. От нас только ожидают, что мы будем действовать с умом, независимо от наших ощущений. А вы, как я вижу, не встревожены. - Нет. Я заинтересован. Я пропитан чувством удивления. Я полностью заинтересован, заинтригован и возбужден, но не встревожен. - Каковы наши шансы погибнуть, с вашей точки зрения? - Я надеюсь, небольшие. В любом случае, я нахожу утешение в религии. Я исповедался, и для меня смерть - всего лишь дверь. У Гранта не нашлось достойного ответа на эту тираду, и он промолчал. Для него смерть была белой стеной, имеющей лишь одну сторону, но он должен был признать, что, какой бы логичной не казалась эта мысль, она давала в данный момент небольшое утешение, в противовес червячку тревоги, который, как правильно заметил Дьювал, лежит, свернувшись, в его мозгу. |
