|
А что касается крестьянина, то не кажется ли тебе, что ему все-таки очень и очень плохо жилось на священной египетской земле... - Ты не знаешь крестьян, потому так говоришь... - А кто же знает их, если не я? - хмуро ответил писец. - Я вырос среди них. Разве я не видел, как мой отец чистил каналы, сеял, жал, а главное - вечно платил подати? О, ты не знаешь, что такое крестьянская доля в Египте!.. - Зато я знаю, - ответил адъютант, - что такое доля чужеземца. Мой прадед или прапрадед был одним из знатных гиксосов (*36). Он остался здесь только потому, что привязался к этой земле. И что же - мало того, что у него отняли его поместье, - даже мне до сих пор не прощают моего происхождения!.. Сам знаешь, что мне порою приходится терпеть от коренных египтян, несмотря на мой высокий пост. Как же я могу жалеть египетского мужика, если он, заметив желтоватый оттенок моей кожи, бурчит себе под нос: "Язычник!", "Чужеземец!" А сам он, мужик, - не язычник и не чужеземец!.. - Он только раб, - вставил писец, - раб, которого женят, разводят, бьют, продают, иногда убивают и всегда заставляют работать, обещая вдобавок, что и на том свете он тоже будет рабом. Адъютант пожал плечами. - Чудак ты, хоть умница!.. - сказал он. - Разве ты не видишь: каждый из нас, какое бы положение он ни занимал - низкое или самое низкое, - должен трудиться. И разве тебя огорчает, что ты не фараон и что над твоей могилой не будет пирамиды?.. Ты об этом не думаешь, потому что понимаешь, что таков уж на свете порядок. Каждый исполняет свои обязанности: вол пашет землю, осел возит путешественников, я ношу опахало министра, ты за него помнишь, думаешь, а мужик обрабатывает поле и платит подати. Что нам до того, что какой-то бык родится Аписом и все воздают ему почести или что какой-то человек родится фараоном либо номархом?.. - У этого крестьянина украли его десятилетний труд, - прошептал Пентуэр. - А твой труд разве не крадет министр?.. - спросил адъютант. - Кому известно, что это ты правишь государством, а не досточтимый Херихор?.. - Ошибаешься, - сказал писец, - он действительно правит. У него власть, у него воля, а у меня - только знания. Притом ни меня, ни тебя не бьют, как того крестьянина. - А вот избили же Эннану, и с нами это может случиться. Надо иметь мужество довольствоваться положением, какое кому предназначено. Тем более что, как тебе известно, наш дух, бессмертный Ка (*37), очищаясь, поднимается каждый раз на более высокую ступень, чтобы через тысячи или миллионы лет вместе с душами фараонов и рабов и даже вместе с богами раствориться во всемогущем прародителе жизни, у которого нет имени. - Ты говоришь как жрец, - ответил с горечью Пентуэр. - Скорее я должен был бы относиться ко всему с таким спокойствием. А у меня, напротив, болит душа, потому что я чувствую страдания миллионов. |
