|
- Потому что эти фараоны ради кадильницы забывали о мече, - ответил царевич. Он поклонился и вышел. По мере того как шаги наследника затихали в огромном коридоре, менялось выражение лица матери. Царственное спокойствие уступило место страданию и тревоге; в больших глазах засверкали слезы. Она подбежала к статуе богини, опустилась на колени и, подсыпав на уголья индийских благовоний, стала молиться: - О Исида, Исида, Исида! (*44) Трижды повторяю твое имя. О Исида, рождающая змей, крокодилов и страусов, да будет трижды прославлено твое имя... О Исида, охраняющая хлебные зерна от губительных ветров и тела наших предков от разрушительной работы времени! О Исида, смилуйся и сохрани моего сына! Да будет трижды повторяться твое имя и здесь... и там... и повсюду... И ныне, и всегда, и во веки веков, доколе храмы наших богов будут смотреть в воды Нила. Молясь так и рыдая, царица склонилась и коснулась лбом пола. В эту минуту над нею послышался тихий шепот: - Голос праведного всегда будет услышан... Царица вскочила и в глубоком изумлении огляделась вокруг. Но в чертоге никого не было, и только со стен смотрели на нее нарисованные там цветы, а с алтаря - статуя богини, преисполненная неземного спокойствия. 8 Наследник вернулся в свой павильон озабоченный и позвал к себе Тутмоса. - Ты должен научить меня, как доставать деньги. - Ага! - рассмеялся щеголь, - вот премудрость, которой не преподают в самых высших жреческих школах, а я мог бы стать там проповедником. - Там учат не брать взаймы, - заметил царевич. - Если б я не боялся, что уста мои богохульствуют, я сказал бы, что некоторые жрецы зря тратят время. Жалкие люди, хоть и святые!.. Не едят мяса, довольствуются одной женой или совсем избегают женщин и не знают, что значит занимать деньги... Я счастлив, Рамсес, - продолжал Тутмос, - что это искусство ты познаешь благодаря мне. Сейчас ты уже понял, какие страдания причиняет безденежье. Человек, нуждающийся в деньгах, теряет аппетит, вскакивает во сне, на женщин смотрит с удивлением, как будто спрашивая, к чему они? В прохладном храме у него пылает лицо, а в самый зной в пустыне его трясет лихорадка. Он, как безумный, смотрит в одну точку и не слышит, что ему говорят. Парик у него набекрень и не смочен благовониями... Успокоить его может только кувшин крепкого вина, да и то ненадолго, только придет бедняга в себя, как снова начинает чувствовать, будто земля разверзается у него под ногами... Я вижу, - продолжал щеголь, - по твоей торопливой походке и взволнованным жестам, что ты сейчас в отчаянии, оттого что у тебя нет денег. Но скоро ты испытаешь другое чувство - как будто с груди у тебя свалился великий сфинкс. Потом ты предашь приятному забвению свои прежние заботы и нынешних заимодавцев, а потом... Ах, счастливый Рамсес, тебя еще ждут большие сюрпризы!. |
