Милый юноша! Он переживал за свой недавний страх и растерянность. Мне

хотелось утешить его, даже обнять как своего единственного союзника.

  В рубке управления столпились все фарсаны: Лари-Ла и Рогус - бледные и

перепуганные, Али-Ан - как всегда, невозмутимый и спокойный, и хмурый,

чем-то недовольный Сэнди-Ски.

  - В чем дело, Сэнди? - спросил я.- Чем недоволен?

  - Это я виноват,- угрюмо проворчал Сэнди-Ски.- Я предполагал, что между

орбитами четвертой и пятой планет есть густая метеоритная зона - обломки

погибшей планеты. Но я не придал этому особого значения и не предупредил.

  - Не расстраивайся, Сэнди. Видишь, все в порядке,- улыбнулся я, показывая

на приборы и аварийные лампочки. Тревожная сигнализация прекратилась. По

приборам можно было определить, что корабль не имел серьезных повреждений.

  В это время зазвучала бодрая утренняя мелодия.

  - Сейчас нам отдыхать некогда,- сказал я.- Сегодня под руководством

бортинженера Рогуса все будут осматривать корабль. Проверить все отсеки и

механизмы. Выявить и устранить все, даже малейшие, неисправности и скрытые

повреждения.

  27-й день 109-го года Эры Братства Полюсов

  Сейчас, сидя у себя в каюте за клавишным столиком, я представил себе, что

произошло бы с кораблем, если бы я не вывел его из плотного метеоритного

потока. Крупные метеориты, а многие из них были величиной с гору, рано или

поздно врезались бы в звездолет, разрушили его оболочку, вывели из строя

все системы. На потерявший управление, беспомощный корабль обрушивались бы

все новые метеориты, превращая его в бесформенные обломки, в труху, в

пыль... Вместе с кораблем погибли бы все фарсаны, а это и было моей целью.

И зачем я спас корабль? Что меня толкнуло на это? Страх перед собственной

гибелью? Нет!

  Тогда, в минуту опасности, я не думал о фарсанах. Я думал о корабле. Я

любил этот сложнейший и совершеннейший аппарат, лучшее творение

коллективного разума Зурганы. Я относился к нему почти как к живому

существу. И тогда, в грохоте небесной бомбардировки, у меня возникло

непреодолимое желание спасти его.

  А сейчас я снова спрашиваю себя: зачем я сделал это? Правда, меня утешает

одна мысль: я должен закончить дневник и передать его разумным обитателям

планеты Голубой.

  К тому же Тари-Тау - человек, живой человек, и я обязан ему все

рассказать. Нас двое, и бороться мне с фарсанами будет в два раза легче,

чем одному. В два раза! Это много значит.

  Сегодня я несколько раз оставался в рубке управления наедине с Тари-Тау.

Каждый раз я пытался заговорить с ним о фарсанах. И каждый раз внезапно

возникающее чувство смутной тревоги останавливало меня. Нет, подожду еще.

В этом деле рисковать нельзя.

  28-й день 109-го года Эры Братства Полюсов

  Метеоритная бомбардировка имела для меня одно важное последствие: я нашел

способ в любой момент уничтожить фарсанов. Но, к сожалению, вместе с

кораблем.

  Произошло это так. Сегодня утром я распорядился, чтобы каждый осмотрел

стены кают и о малейших трещинах доложил Рогусу. На стене своей каюты я

обнаружил звездообразную трещину. По странной прихоти конструкторов

корабля стена моей каюты, примыкающая к регенерационному отсеку, была

сделана из легкой пластмассы. Правда, это была пластмасса особой

прочности. Но и она не выдержала чудовищной тряски корабля во время

метеоритной бомбардировки.

  Сжатым кулаком я нажал на центр звездообразной трещины, и пластмасса

веером разошлась в стороны. В каюту ворвалась струя озонированного

воздуха.