|
Франция вооружала его эскадры пушками, Версаль снабжал его гарем гинекологами, и над Босфором гремели залпы, а в гареме уже плакали младенцы. Недавнее стечение планет небосвода было таково, что в полночь второго дня будущей недели следовало ожидать появление мудрейшего из султанов. Мустафа III спросил евнухов -- кто из его жен ближе всего к родам? -- Ах, эта шалунья Зюльма? Так передайте французам, чтобы она родила точно в полночь второго дня следующей недели... Гинекологам предстояла сложная задача! Но еще сложнее было положение великого визиря Рагиб-паши, которого султан вызвал в Сераль и, перебросив ему ногою шелковую подушку, объявил: -- Сядь, а я буду стоять перед тобой, пока ты не объяснишь мне, что за шум возник в Польше... Рагиб-паша отвечал, что он (лично он!) никогда и ничего хорошего от женщин не ждал. Русская императрица Екатерина, конечно, баба сумасшедшая. Она хлопочет о коронации Понятовского только затем, чтобы потом выйти за него замуж. -- И сейчас она собирается ехать в Курляндию, чтобы от Бирона сразу же повернуть в Варшаву. Мне это секретное известие обошлось в триста пиастров, но я не жалею о потере ничтожных денег, зато счастлив донести правду о подлости русского Кабинета. Мустафа III отсчитал ему только сто пиастров. -- Я по себе знаю, -- сказал султан, -- что если женщине чеголибо захочется, то помешать невозможно. Она успокоится лишь в том случае, если ее зашьют в мешок и бросят в воды Босфора. Но я уверен, что, пока мешок не коснется далекого дна, женщина еще волнуется -- как ей утолить свои вожделения! При этих мудрейших словах сам великий визирь, сам главный астролог, хранитель шубы султана, сторож султанского соловья и даже кормитель его попугая -- все они дружно задвигали бородами, выражая осуждение слабой женской натуры. Рагиб-паша сказал султану, что французский посол маркиз Вержен умоляет допустить его до света очей, пронзающих весь небосвод мира. -- Пусть придет этот франк, -- милостиво разрешил Мустафа III (послов других стран в Турции называли "собаками"). Представитель Версаля на одном дыхании сообщил: -- Увы, мы не имеем границ с Россией, чтобы сразу же наказать ее оружием. Но такие границы имеете вы... Русский посол Обресков достоин того, чтобы закончить жизнь в Бастилии (у нас) или в башне Эди-Куля (у вас). -- Вержен закрыл глаза и выкрикнул: Мне страшно сказать, что задумали в Петербурге: обручившись, Екатерина с Понятовским объединят Польшу с русскими пространствами, в которых человек теряется, как комар в лесу... Если бы маркиз на этом остановился, все было бы хорошо. Но беднягу понесло дальше -- прямо в пропасть невежества: -- Это значит, что империя османлисов... погибнет! Вот тогда Мустафе III стало смешно: -- К чему ты трагически заломил руки, которым не хватает лишь ножа Мельпомены, чтобы зарезаться перед любопытной публикой? Я лишаю тебя своего просвещенного внимания, и впредь можешь вести переговоры с моим. |
