|
Не измерить пролитой в эти дни крови, разбросанного по вертепам золота и неистовых криков о мнимой вольности! Уже сверкали в прениях сабли, во время диспутов пули четко барабанили по нагрудным панцирям... Чтобы сорвать работу сейма, "патриоты" ушли сами и увели за собой клиснтелу -- в замок Пясечне, где жил Браницкий, и тогда сейм объявил Браницкого лишенным прав, а коренным гетманом стал Адам Чарторыжский. Понятовский горячо и страстно заверял депутатов: -- Обещаю вам хранить все вольности шляхетские... Браницкий уже собирал первую боевую конфедерацию: -- Помните, ляхи, что великая императрица Мария-Терезия не откажет нам в помощи... Скачите в Вену, и пусть ее канцлер Кауниц спешно посылает в Польшу свои войска! Трагедия великой нации уже определилась, но польский народ неповинен в безумном ослеплении шляхты. 9. ПОЛИТИКА И ПОЛИТИКИ Австрийский канцлер князь Венцель Кауниц готовился к докладу своей повелительнице. С помощью крохотных подвижных зеркал он тщательно осмотрел полость рта, благовонным эликсиром уничтожил дурной запах. Ему принесли депеши, предварительно изученные его секретарями, чтобы -- не дай бог! -- там не встретились слова "смерть" или "оспа". Канцлер долго бродил от окна к окну, сравнивая по градусникам показания наружной температуры воздуха. Пора ехать! Натянув парик, Кауниц несколько раз пробежался вдоль шеренги лакеев, осыпавших его пудрою с пушистых кистей, -- канцлер был автором этой церемонии равномерного нанесения пудры на голову, чем ужасно гордился. -- Достаточно, -- сказал он, велев подавать карету. Мария-Терезия не ждала его сегодня, а ее муж, германский император Франц, растолковал Кауницу, что жена молится на гробах своих предков, умерших от оспы, -- и это Франц сказал нарочно, чтобы позлить канцлера (который страшился и смерти и оспы). Однако, желая остаться вежливым, князь осведомился у Франца о драгоценнейшем здоровье его благочестивой супруги. -- Не знаю, -- отвечал тот, нагло зевая. -- Я ведь последнее время имею дело с нежной княгиней Ауэрспейг... Пол залы разверзся, образовался страшный провал. Заскрипели канаты подъемной машины, из глубин подземелья медленно поднималось кресло с сидящей в нем владычицей великой Римской империи. Мария-Терезия появилась в зале, распространяя дух своих предков, которые разлагались естественным путем, ничем не закрытые (всем в мире была известна любовь Габсбургов к родимым трупам, которые они вывозили с собой даже на дачу, словно мебель или посуду). -- А, это ты, канцлер! -- басом сказала Мария-Терезия. -- О чем ты мог говорить без меня с моим бестолковым мужем? -- Ваше печальное отсутствие мы старались заполнить здравой беседой о разнице показаний в градусниках Реомюра и Цельсия. -- Вот как? А умнее темы вы не нашли? Реомюр и Цельсий -- злостные враги мира христианского, а их градусники -- чтобы дьявола тешить. |
