|
В небе угасали безмятежные звезды. Потемкин осмотрел копыта своей кобылы. -- Так и есть! Одна подкова потеряна. -- Ковать уже поздно, -- ответил Репнин. Абды-паша отгородил себя от русских течением Ларги и холмами, но правый фланг его оставался открытым, хотя и сильно укрепленным. Потемкин подскакал к Безбородко, слывшему знатоком штабных тайн, и спросил, сколько противника. -- Сто тыщ будет, -- отвечал бурсак, нюхая табачок. -- А нашего брата? -- Наш брат неисчислим -- раз в пять меньше. -- Довоевались, -- буркнул Потемкин. -- И конца не видать, -- согласился Безбородко, чихая. Потемкин вернулся к своей бригаде. -- Что слыхать в ставке? -- спросил его Репнин. -- Ничего путного. Хвастаемся, что на Руси мужиков и баб полно, а коли до драки дойдет, так всегда людей не хватает. Перед рядами кавалерии возник всадник -- Румянцев. -- Вам бить в лоб по правому флангу, -- велел он. -- Я так и думал, -- едко рассмеялся Репнин. Потемкин скормил своей кобыле кусок черствого хлеба. Предстояло штурмом брать линию за линией. Позади конных каре сухо громыхала артиллерия Мелиссино, слева, таясь в лощинах, текла пестрая и страшная лавина татарской конницы. Ночь кончилась... Румянцев указал нагайкой вперед. -- Вот теперь -- пошли! -- провозгласил он. Большое, давно не мытое тело Потемкина откачнулось назад, потом наклонилось вперед, и он прильнул к лошадиной холке. Бурая валашская грязь сочными ломтями вылетела из-под копыт. -- Война, война! Не я, боже, тебя придумал. Не я... Горсть вражеской картечи сыпанула по его стальной кирасе и отскочила прочь. Потемкин прошел сам и провел за собой кирасирскую лаву, гремящую амуницией и палашами, орущую одним дыханием: "Виват Катерина!" Первая линия уже за спиной. Чудом перемахнули вторую, злобно рубили турецкую прислугу на пушках. Лошадь под ним, сломавшись в передних ногах, заржала и рухнула, бурно фонтанируя кровью, -- Потемкин, перекатившись через нее, зарылся локтями в жесткую траву, но тут же вскочил в нетерпении. Мимо несло кирасирскую лаву, машущую блеском клинков. Он кричал: -- Вперед, хузары, руби в песи, руби в сечку! Тяжко трамбуя землю, к ногам его рухнул убитый кирасир, и Потемкин с земли ловко запрыгнул в опустевшее седло, а лошадь, вся в горячке неукротимого порыва, казалось, даже не заметила, что ею овладел другой всадник, -- вытянув морду, она мчалась дальше, и было так странно видеть, как ее раздутые ноздри, словно насосы, ритмично втягивают в себя тонкие струи порохового зловония... Только не думать! Вперед, надо вперед... Под ударом палаша с лязгом разлетелся чей-то панцирь. Еще замах -- долой половину черепа. Потемкин снова опустил свой клинок -- получай!.. Но князь Репнин все же опередил его, первым ворвавшись в турецкий лагерь, где добра и денег видимо-невидимо. |
