|
.. Екатерина от первых шагов по русской земле была окружена людьми, в лексиконе которых преобладало слово "махаться". Вокруг великой княгини влюблялись, разводились и сходились -- когда с трагическим надрывом, когда с комическим легкомыслием. Трепетали от амурных "маханий" едва окрепшие девочки-фрейлины, даже маститые кавалерственные дамы, имевшие внуков сержантами в гвардии, пускались во все тяжкие, и это уже никого не удивляло. Конечно, молоденькой женщине было нелегко в этом вертепе, но Екатерина лишь кокетничала с мужчинами, никогда не переступая границ дозволенного. Только на маскарадах, где все равны под масками, Екатерина с пунцовой розой в черных волосах, загримированная под пажа, вакханкой висла на шеях рослых гвардейцев, интригуя отчаянно: -- Поцелуй меня, маска, только поцелуй через маску... Дабы назначение Салтыкова не слишком бросалось в глаза, смышленая Елизавета прислала к "малому" двору и Левушку Нарышкина, забавлявшего Екатерину всякими дурачествами. И пока этот "шпынь" увеселял придворных, Сергей Салтыков рисовал перед Екатериной упоительную картину тайных наслаждений. Она вздыхала: -- Откуда вам знать -- свободно ли мое сердце?.. Этот разговор состоялся весной 1752 года, и все лето Екатерина успешно отбивала настойчивые атаки красавца. Салтыков даже силой пытался проникнуть в ее спальню, но великая княгиня загородила двери комодом -- и спаслась от штурма! -- Ваша смелость способна погубить меня, -- сказала она дерзкому. -- Не забывайте, что я жена наследника престола... В августе двор табором отъехал в подмосковное Раево, где на острове была устроена охота на зайцев. Лошадей переправили водой на пароме, гости добирались на остров в лодках. Салтыков бдительно держался возле подола Екатерины, словно приклеенный, но она, спрыгнув на берег первой, татаркой вскочила в седло, вихрем понеслась в сторону леса -- за отдаленным лаем гончих собак. Салтыков настиг ее на солнечной поляне, густо покрытой ромашками, вокруг не было ни души. -- Уйдите, наконец! -- взмолилась Екатерина. Но внимательнее, чем обычно, выслушала признания в любви. ("Он рисовал мне продуманный план, как держать в глубокой тайне то счастие, которым можно наслаждаться в подобном случае. Я не проронила ни слова...") Салтыков настаивал: -- Сознайтесь, что вы ко мне неравнодушны. "Он начал перебирать всех придворных и заставил меня согласиться, что он лучше других; из этого он заключил, что мой выбор должен пасть на него..." Разговор затянулся, сделавшись мучительным для обоих. Лошади переступали нетерпеливо. -- Езжайте прочь, -- строго велела Екатерина. Салтыков не повиновался великой княгине: -- Я отъеду лишь в том случае, если услышу от вас, что вы думаете обо мне гораздо чаще, нежели вам хотелось бы... Екатерина, изогнувшись в седле, взмахнула хлыстом. |
