|
.. Правда ли сие? Руки Потемкина в поклоне коснулись паркета: -- В алтарях храмов московских прислуживал не раз, умею кадила раздувать на холоде, не раз свечи перед Евангелием вынашивал, даже деток малых помогал в купели крестить. Елизавета улыбнулась (один глаз зажмурился): -- А соблазны гнетут ли тебя, родненький? -- Виноват... гнетут, ваше величество. Виноват! -- Чего ж винишься? Все мы люди, все грешники. Но, согрешив, не забывай покаяться. Боженька простит-по себе знаю... Потемкину казалось, что она его запомнила. Предстояло явиться при "малом" дворе -- в Ораниенбауме. Екатерине было сейчас не до студентов и тем более не до их учености. Понятовского недавно со скандалом отозвали в Варшаву, она снова была одинока, но зато опять беременна... Засупонившись в корсет, Екатерина окликнула камер-фрау Шаргородскую: -- Фу! С утра пораньше какой-то дрянью несет. Шаргородская, принюхавшись, позвала камердинера: -- Васенька, чуешь ли -- дым вроде? -- Паленым пахнет, -- точно определил Шкурин. Екатерина придирчиво оглядела себя в зеркале: -- Догадываюсь, откуда ароматы проистекают... Первую комнату мужа она миновала, перешагивая через полки и батальоны его кукольной армии (всегда победоносной). Во второй застала и самого главнокомандующего за добрым и славным делом. На игрушечной виселице болталась удавленная мышь, которую он и подпаливал снизу над пламенем свечки. -- Чем же сия несчастная провинилась перед вами? Вина мыши оказалась ужасна: забравшись в игрушечную крепость, которую охраняли двое караульных, сделанных из крахмала с воском, эта злодейская мышь одному часовому отожрала голову вместе со шляпой, а другого сволокла в крепостной ров, где отгрызла ему руку с мушкетом... Екатерина сделала мужу реверанс: -- Конечно, мой славный генералиссимус, разве можно простить столь кровавое злодеяние! Впрочем, оставьте коптить крысенка. К нам студенты московские сей день жалуют. Никто не ждет, чтобы мы занимали их высокой алгеброй, но, поверьте, хоть два-то слова приветливых все равно сказать надобно... -- Я готов, мадам, -- согласился Петр, гася свечку. Попав к "малому" двору, студенты ощутили какую-то неловкость и хотели уже откланяться, но Петр спросил: -- Господа, сознайтесь -- кто из вас курит? Лакей внес ящик глиняных трубок, его высочество распахнул перед студентами громадный кисет с едким кнапстером. -- Глубже! -- командовал Петр. -- Глубже втягивайте дым. Настоящие солдаты прусского короля курят вот так... Он втянул в себя дымище, из трубки прямо в рот ему всосалось столько дряни, что долго не мог отдышаться. -- Плюйте! -- кричал Петр. -- Солдаты плюют только на пол... Потемкин наблюдал за Екатериной: лицо ее озаряла улыбка, она беседовала с Яшкой Булгаковым, причем будущий дипломат держался перед нею просто, без натуги, оба они смеялись. Григорий потом спросил у Булгакова: -- О чем ты с ней, Яша? -- Вот уж не ожидал -- ей знаком лексикон Целлария. |
