|
.. Здесь Потемкин узнал, что Петр готовится воевать с Данией, дабы отнять у нее провинции Шлезвига. Алехан Орлов высморкался в оконную форточку -- прямо на прохожих -- и сказал так: -- Гвардионосу, выпьем! Император сам назначил срок своей гибели: едва тронется в поход на Данию, тут мы его и прикончим. Петр и раньше поговаривал, что пойдет воевать с Данией, но при этом русская армия -- победительница Фридриха! -- должна попасть в подчинение Фридриха. Шепот по углам изливался в ропот, а гвардейские казармы ревели от ярости: "Мы войска прусские, как снопы молотили..." Что там говорить о гвардии? Даже самый последний нищий, протягивая руку на паперти, громко осуждал дела и поступки нового государя. В конце января Петр пожелал видеть Позье; на этот раз император чувствовал себя перед ювелиром неловко: -- Я вызвал из Пруссии своих дядей Голштинских с женами и семьями, они бедны, как трюмные крысы, и не могут показаться в русском обществе, ибо в ушах их жен и дочерей серьги украшены кусочками каменного угля. Помогите им, Позье... А что Позье? Тридцать лет жизни, проведенные в России, научили мастера многому, и он -- раньше самого императора! -- догадался, кто станет управлять Российской империей... Ювелир сказал: -- Государь, я согласен осыпать бриллиантами всех голштинцев, но предупреждаю: бриллианты мои будут фальшивыми! -- Ах, Позье, как хорошо вы меня поняли! Я и сам хотел просить вас об этом, чтобы мне излишне не расходоваться... Принц Георг Голштинский был возведен в фельдмаршалы с жалованьем в 48 000 рублей, а его братец Петр Голштинский, тоже получив чин фельдмаршала, стал петербургским губернатором. Император говорил свите, что на время похода в Данию его дядья останутся в столице, чтобы его именем управлять "глупой" Россией: -- Адам Олеарий был прав, напророчив, что Голштинию ожидают великие времена, а Россия станет лишь придатком моей Голштинии! Принц Георг стал и шефом Конной лейб-гвардии. Секретарь полка Федор Елгозин потребовал Потемкина в "Штабные палаты": -- Эй, богомол! Какую руку наверху имеешь? -- Да никакой -- волка ноги кормят. -- Может, ближние при дворе шевелятся? -- И родни нет в столице. Одинок как перст. -- Вишь ты как! -- подивился Елгозин. -- А ведено тебе бывать в адъютантах при дяде императора-принце Голштинском... Потемкин и сам был удивлен такому скорому взлету. Но парень уже распознал, на чьей стороне сила, и покорно за этой силой следовал. А принц Георг оказался мужик противный: не позабыла душа его гадючья, что, служа Фридриху II, бывал не раз бит воинством русским. И однажды при гостях схватил вахмистра за ухо: -- А-а, руссише швайн... плех зольдатен, плех! Потемкин позор стерпел: "Ну, погоди, пес паршивый..." Орловы уже не первый раз подступались к Екатерине: -- Чего время тянуть напрасно? Вели учинять -- и учнем. |
