Вячеслав Рыбаков. Файл №224. Наш городок
Окружная дорога А-7 Дадли, Арканзас
От привольной, стремительной езды, почти полета по пустынному ночному шоссе головная боль немного унялась, на пользу пошла езда; но все равно затея этой девки казалась идиотской. Даже и в мягких да керамических удобствах мотеля переспать с ней — наверняка не Бог весть какое блаженство; а тащиться за полночь кормить голыми задницами москитов куда-то в лес, на, понимаете ли, природу, на мягкий мох под ослепительными звездами, глядящими сквозь черные кроны — словом, за всей этой хипповой романтикой для тинэйджеров, на которой Пола настаивала, настаивала, да и сумела настоять, — было верхом нелепости. Про себя Джордж Кернс не раз уже пожалел, что попался на эту удочку. Только предвкушение удовольствия употребить внучку главы предприятия, которое он твердо рассчитывал в ближайшем будущем утопить, подогревало его упорство; иначе он давно бы плюнул и отправился отлеживаться к себе в номер. Головные боли в последние дни становились порой просто невыносимыми, и обезболивающие, прописанные местным эскулапом, почти не помогали. Кончать здесь дела и уносить ноги. Подумать только, когда-то он жил тут. Да не просто так, а, извините за выражение, в браке. Какое счастье, что удалось вырваться. — Вот сюда, — вкрадчиво сказала Пола. От шоссе в чащу ответвлялся какой-то Богом забытый проселок. «Только этого не хватало», — подумал Кернс, подтормаживая. Но не стал возражать и спорить. Себе дороже. Скорей бы с этим покончить — и домой. Хотя, честно говоря, девка его возбуждала даже сейчас, когда в затылке то и дело приглушенно били поселившиеся там дней десять назад молоточки. Только бы не принялись лупить всерьез... Девочка, что и говорить, была аппетитная. Она сидела очень прямо, выставив грудь, чуть повернувшись на сиденье в сторону Кернса — словом, со знанием дела сидела, и обтянутые джинсами круглые коленки выразительно смотрели Кернсу прямо в глаза. «Встанет, — кося на эти коленки и ощущая приятное содрогание где-то в животе, уверенно подумал Кернс о своих причиндалах, — прекрасно встанет. Только бы начать — тогда уж и головная боль не помеха». Машина, вальяжно раскачиваясь, будто на волнах, съехала на песчаную обочину, чуть зарулила носом в проселок и остановилась в паре ярдов от бетонки. Хватит. — Хватит, — сказал Кернс. — Какой ты... — Пола надула губки и посмотрела искоса, загадочно. «Похоже, у нее что-то не то на уме, — подумал Кернс. — Не поманежить ли она меня вздумала, тварь? Ну, такое даром еще никому с рук не сходило. Я тогда не просто закрою фабрику, но сдеру с них такой штраф, что ее папаша по миру пойдет. Подумать только! «Хорошие люди, хорошая еда!» Куриный бог нашелся...» — Обычный, — Кернс пожал плечами и улыбнулся, от души постаравшись, чтобы улыбка получилась ласковой. Он не был уверен, что ему это удалось, но все же галантно продолжил: — Обычный влюбленный. Пола чувственно вздохнула. Кернс заглушил мотор. Тишина сразу навалилась такая, будто уши оторвались и улетели. Неприятная тишина. Черт бы побрал эту природу. — Совсем ни к чему было забираться в такую глушь, — сказал Кернс и положил наконец ладонь женщине на колено; во время езды по темной дороге он, мужчина положительный и осторожный, не рисковал снимать рук с баранки. Пола подождала мгновение, давая ему угадать нежность и тепло ее кожи под грубой джинсовой тканью, а потом мягко сдвинула его ладонь. Он чуть скривился. «Играет, курица. Курица, внучка куриного бога. Хороший каламбур пришел на ум, надо запомнить». |
