– Вставайте, шайтановы дети! – весело подморгнул товарищам. – Вперед! Вперед! Наше спасение – длинные ноги!

6

В первом же небольшом селении, примостившемся в глубокой балке между пологими склонами гор, они узнали, что попали в Болгарию.

Чтобы не вызывать подозрения у любопытных балканджиев своим одеянием и видом, Роман, Спыхальский и Гри­ва выдавали себя за невольников, а Звенигора – за яны­чара, который их конвоирует.

За два первых дня они прошли далеко в глубь страны. Затем круто повернули на север, где синели высокие горы Старой Планины. Звенигора вел товарищей к Вратницкому перевалу и в Чернаводу, надеясь встретить там новые отряды Младена и Златку.

Шли большей частью кружным путем, изредка спра­шивая у пастухов дорогу. Пересеченная отрогами Старо-Планинского хребта, глубокими оврагами и лесами, безлюд­ная местность надежно скрывала их от постороннего взгляда. В села заходили только тогда, когда донимал го­лод, а в карманах не оставалось съестного.

Перебравшись через бурливую Луду-Камчию, вошли в густой буковый лес. Черный и мрачный, без листьев, он навевал глухую тоску. С блестящих мокрых ветвей беспре­рывно падали тяжелые холодные капли. Шуршали под но­гами опавшие листья.

Дорога круто поднималась вверх.

Вечерело.

Где-то впереди, за густыми зарослями, глухо шумел во­допад. Усталые, голодные беглецы ускорили шаг. Надо было искать для ночлега место посуше.

Неутомимый огромный Грива осторожно раздвинул мо­крые ветви кустов и замер, приложив палец к губам:

– Тс-с-с!

– Бога ради, что еще там? – спросил выбившийся из сил Спыхальский. Усы его обвисли, и на их кончиках по­блескивали капли воды.

– Хижина! И в ней кто-то есть... Глядите, из трубы дым идет...

Беглецы остановились, выглянули из-за кустов.

Перед ними открылась большая, сбегающая книзу по­ляна, протянувшаяся вдоль обрывистого склона. Посреди поляны, прижавшись одной стеной к скале, стояла старая деревянная хижина. Дальше за нею шумел небольшой во­допад.

Вокруг – ни души. Только сизый дымок, который вил­ся из трубы, говорил, что в хижине есть кто-то живой.

Друзья переглянулись.

– Обойдем или зайдем? – спросил Звенигора.

Все промолчали. Но потом Роман сказал:

– Мы очень устали, перемерзли... Нам тяжело видеть твои муки, Арсен! Тебе нужен знахарь, который залечил бы твои раны. Мы все видим, как ты теряешь силы... Ду­маю, нам не повредит, если зайдем в эту хижину, погреем­ся, отдохнем. Нас четверо. Кто нам сможет плохое сде­лать?

– Я тоже так думаю. Здесь, наверно, живут пастухи или лесники. Не янычары же, чтоб им пусто было! – под­держал Романа Спыхальский. – К тому же у каждого из нас добрая дубина в руках. А у Арсена – ятаган... Кого же нам бояться, панство?

– Тогда пошли, – согласился Звенигора.

Они вышли из леса и стали медленно приближаться к хижине. Арсену показалось, что в маленьком оконце, затя­нутом прозрачным бараньим пузырем, мелькнула неясная тень. Кто-то их уже заметил? Но навстречу никто не вы­шел. Грубо сбитая из тесаных досок дверь была плотно прикрыта. Казак толкнул ее, заглянул внутрь:

– Здравствуйте, люди добрые! Есть ли здесь кто?

Ответа не было.

Звенигора открыл дверь шире, и все четверо вошли в хижину. Это была довольно большая комната, в которой, несомненно, только что были люди. На широкой лавке, у стены, лежали два кожуха. На столе стояла большая глиня­ная миска, доверху наполненная горячей чорбой.