|
.. подлость человек делает -- бьешь его... С женщинами -- прост, не охальничаешь над ними.... Ну, и удалым можешь быть... Все это не удовлетворяло Фому. -- Не то ты говоришь! -- тихо сказал он. -- Ну, я не знаю, чего тебе надо... Баржу поднимут -- что будем делать? -- Что нам делать? -- спросил Фома. -- В Нижний поедем или в Казань? -- Зачем? -- Кутнем... -- Не хочу я больше кутить... Оба они долго молчали, не глядя друг на друга. -- Тяжелый у тебя характер, -- заговорила Саша. -- Скучный. -- Пьянствовать я больше не буду! -- твердо сказал Фома. -- Врешь! -- возразила Саша спокойно. -- Вот увидишь! Ты что думаешь -- хорошо так жить? -- Увижу. -- Нет, ты скажи -- хорошо? -- А -- что лучше? Фома посмотрел на нее сбоку и с раздражением сказал: -- Экие у тебя слова -- противные!.. -- И тут не угодила! -- усмехнувшись, молвила Саша. -- Нар-род! -- говорил Фома, болезненно сморщив лицо. -- Живут тоже... а как? Лезут куда-то... Таракан ползет -- и то знает, куда и зачем ему надо, а ты -- что? Ты -- куда?.. -- Погоди! -- спокойно остановила его Саша.-- Тебе до меня какое дело? Ты от меня берешь, чего хочешь, а в душу мне не лезь! -- В ду-ушу! -- презрительно протянул Фома. -- В какую душу? Она стала ходить по комнате, собирая разбросанную одежду. Фома наблюдал за ней и был недоволен тем, что она не рассердилась на него за слова о душе. Лицо у нее было равнодушно, как всегда, а ему хотелось видеть ее злой или обиженной, хотелось чего-то человеческого. -- Душа! -- воскликнул он, добиваясь своего. -- Разве человеку с душой можно жить так, как ты живешь? В душе -- огонь горит... стыд в ней... Она в это время, сидя на лавке, надевала чулки, но при его словах подняла голову и уставилась в лицо ему строгими глазами. -- Что смотришь? -- спросил Фома. -- Ты это зачем говоришь? -- ответила она ему, не спуская с него глаз. В ее вопросе было что-то угрожающее. Фома почувствовал робость пред ней и уже без задора в голосе сказал: -- Как же не говорить? -- Э-эх ты! -- вздохнула Саша и снова принялась одеваться. -- А что я? -- Да так... Ровно ты от двух отцов родился... Знаешь ты, что я заметила за людьми? -- Ну? -- Который человек сам за себя отвечать не может, значит -- боится он себя, значит -- грош ему цена! -- Это ты про меня? -- спросил Фома, помолчав. Она накинула на плечи широкий розовый капот и, стоя среди комнаты, сказала низким, глухим голосом человеку, лежавшему у ног ее: -- О душе моей ты не смеешь говорить... Нет тебе до нее дела! Я -- могу говорить! Я бы, захотевши, сказала всем вам -- эх как! Есть у меня слова про вас. |
