|
.. -- Э! Соединить он деньги-то хочет... -- Как это? -- Да ну, догадайся!.. Фома посмотрел на отца и -- догадался. Лицо его потемнело, он привстал с кресла, решительно сказав: -- Нет, я не хочу! Я на ней не женюсь! -- О? Что так? Девка здоровая, неглупая, одна у отца... -- А Тарас? Пропащий-то? -- Пропащий -- пропал, о нем, стало быть, и речь вести не стоит... Есть духовная, и в ней сказано: "Все мое движимое и недвижимое -- дочери моей Любови..." А насчет того, что сестра она тебе крестовая, -- обладим... -- Все равно, -- твердо сказал Фома, -- я на ней не женюсь! -- Ну, об этом рано говорить... Однако -- что это она как не по душе тебе? -- Не люблю этаких... -- Та-ак! Ах ты, скажите, пожалуйста! Какие же вам, сударь, больше по вкусу?.. -- Которые попроще... Она там с гимназистами да с книжками... ученая стала!.. Смеяться будет надо мной... -- взволнованно говорил Фома. -- Это, положим, верно, -- бойка она -- не в меру... Но это -- пустое дело! Всякая ржавчина отчищается, ежели руки приложить... А крестный твой -- умный старик... Житье его было спокойное, сидячее, ну, он, сидя на одном-то месте, и думал обо всем... его, брат, стоит послушать, он во всяком житейском деле изнанку видит... Он у нас -- ристократ -- от матушки Екатерины! Много о себе понимает... И как род его искоренился в Тарасе, то он и решил -- тебя на место Тараса поставить, чувствуешь? -- Нет, уж я сам себе место выберу, -- упрямо сказал Фома. -- Глуп еще ты... -- усмехнулся отец. Их разговор был прерван приездом тетки Анфисы... -- Фомушка! Приехал... -- кричала она где-то за дверями. Фома встал и пошел навстречу ей, ласково улыбаясь... ...Вновь жизнь его потекла медленно и однообразно. Сохранив по отношению к сыну тон добродушно насмешливый и поощрительный, отец в общем стал относиться к нему строже, ставя ему на вид каждую мелочь и все чаще напоминая, что он воспитывал его свободно, ни в чем не стеснял, никогда не бил. -- Другие отцы вашего брата поленьями бьют, а я пальцем тебя не тронул! -- Видно, не за что было, -- спокойно заявил однажды Фома. Игнат рассердился на сына за эти слова и тон. -- Поговори! -- зарычал он. -- Набрался храбрости под мягкой-то рукой... На всякое слово ответ находишь. Смотри -- рука моя хоть и мягкая была, но еще так сжать может, что у тебя из пяток слезы брызнут!.. Скоро ты вырос -- как гриб-поганка, чуть от земли поднялся, а уж воняешь... -- За что ты сердишься на меня? -- недоуменно спросил Фома отца, когда тот был в добром настроении... -- А ты не можешь стерпеть, когда отец ворчит на тебя... в спор сейчас лезешь!.. -- Да ведь обидно. |
