|
Затем умершего завернули в парусину. В нескольких сотнях метров от палатки, среди огромных ледяных глыб, вырыли могилу. Покойника положили на маленькие санки, те самые, на которых тащили плоскодонку, прикрыли национальным флагом и повезли. За санями в глубоком молчании шли матросы с де Амбрие во главе. Капитан прочел погребальную молитву, тело опустили в могилу, засыпали мелкими льдинками, а сверху с огромным трудом поставили плиту, чтобы защитить от волков. На глыбе водрузили скромный деревянный крест с надписью: ФРИЦ ГЕРМАН. Француз из Эльзаса 26 апреля 1888 г. -- Прощай, Фриц Герман! -- глухим голосом проговорил де Амбрие.-- Покойся в мире!.. Ты честно жил, безропотно страдал и умер, как настоящий моряк. Да упокоит Господь твою душу! Печальные, вернулись французы в палатку, и каждый поклялся в душе не допускать больше неосторожности, от которой погиб их товарищ. Тем более что среди членов экипажа было еще трое больных. Ник, правда, уже пошел на поправку после того, как напился свежей тюленьей крови. Но где взять ее снова, чтобы окончательно выздороветь? Капитан долго беседовал с Бершу, доктором и Геником, занявшим место заболевшего Вассера. Состояние команды, ненадежность льдины, бесконечные препятствия на оставшемся отрезке пути -- все это поставило де Амбрие перед необходимостью разбить экспедицию на группы. Быть может, хоть кому-нибудь удастся пробиться к полюсу. Итак, решено было взять четырех матросов, шесть собак, плоскодонку, на двадцать пять дней провизии, два спальных мешка, кое-что из лекарств, секстант, искусственный горизонт, хронометр, подзорную трубу, запас оружия и снарядов, лопаты, топоры, в общем, все самое необходимое. Все это под силу тащить собакам, и люди, таким образом, смогут сберечь силы, насколько им позволят условия. Чтобы никого не обидеть, де Амбрие поначалу хотел бросить жребий -- кому идти. Но потом передумал: надо было отобрать только здоровых. Выбор пал, как ни странно, на южан: Жана Итурриа, Мишеля Элимбери и Дюма. Из северян оказался здоровым один лишь парижанин Фарен. Все было добровольно, не в приказном порядке, кто не хотел, мог не идти. Однако матросы, выбранные капитаном, были счастливы, ни у кого не заронилось даже мысли уклониться. -- Да здравствует капитан! -- крикнули они, полные энтузиазма. В первый раз снял Дюма с себя поварской фартук и передал его матросу Курапье, славившемуся своими кулинарными способностями. Никто не возражал. Маршатера назначили исполняющим должность главного повара, и в тот же день он приготовил завтрак. Назвать его вкусным было нельзя, но не по вине нормандца. На другой день маленький отряд во главе с капитаном смело двинулся в путь, взяв курс на север. |
