МОД. Он умер. Я так и не узнала, как это произошло. В конце войны все было страшно запутано. Когда я стала наводить справки, никто уже ничего не знал. (Пауза. Мод тяжело вздыхает, глядя на вершины деревьев.) Гарольд, существует только сегодняшний день!

ГАРОЛЬД. Какое бесконечное небо, такое голубое, и огромное космическое пространство, все черное!

МОД. Усеянное бесчисленными звездами. Одна моя подруга говорила: «Вот в этот момент они сияют. А мы не можем их видеть». Как много вещей, которые нам недоступны!

ГАРОЛЬД. Вы молитесь Богу?

МОД. Я причащаюсь.

ГАРОЛЬД. К Богу?

МОД. К жизни.

ГАРОЛЬД. А в Бога вы верите?

МОД. Как все.

ГАРОЛЬД. Вот как!

МОД. Конечно, если вы немного поразмыслите…

ГАРОЛЬД. А какой он, ваш Бог?

МОД. Существует множество имен. Рама, Тао, Иегова… Что же до меня, то я согласна с Кораном: «Бог — это любовь».

ГАРОЛЬД. Это из Евангелия.

МОД. В самом деле?

ГАРОЛЬД. Избитая фраза, между нами говоря.

МОД. Сегодня избитая фраза, завтра — глубокая мысль и наоборот. Когда я смотрю на это дерево, я думаю лишь о том, что за этой фразой кроется богатое воображение. (Показывает свое вязание.) Очаровательно, не правда ли? Я научилась вязать в прошлом году.

ГАРОЛЬД. Здесь действительно здорово. Я чувствую себя ребенком. (Мод смеется.) Знаете чего мне хочется?

МОД. Нет. Чего?

ГАРОЛЬД. Кувыркаться.

МОД. Чего же вы ждете?

ГАРОЛЬД. У меня будет идиотский вид.

МОД. Ну и что? Все имеют право время от времени иметь идиотский вид.

ГАРОЛЬД. Ну хорошо.

МОД. О! Колесо… Разомнусь немного.

ГАРОЛЬД. Вам, наверное, кажется, что вы идете по небу.

МОД. Как облако?

ГАРОЛЬД. Вы и есть облако. Постоянно подвешенное между небом и землей. Вы очень красивая.

МОД. Возможно, — когда я стою на голове. (Возвращается в исходное положение.) Проклятые волосы! На что я похожа?!

ГАРОЛЬД (спокойно и нежно). Вы — самая красивая изо всех, кого я когда-либо видел.

МОД. Гарольд (улыбается), с вами я чувствую себя школьницей.

ГАРОЛЬД. Спасибо за этот день.

МОД. Прекрасный день, не правда ли? И вот он кончается. Солнце заходит. Оно обгоняет нас, сейчас мы останемся наедине с сумерками и звездами.

ГАРОЛЬД. Как сказала бы ваша подруга.

МОД. Она верила звездам. Это ее и поддерживало, несмотря на холод и голод. И сторожевые вышки.

ГАРОЛЬД. Что с ней стало?

МОД. Она умирала на моих глазах в сорок третьем году. В пасхальный понедельник. И столько других!.. Смотрите!

ГАРОЛЬД. У вас номер на руке.

МОД. Я не одна такая. Смотрите.

ГАРОЛЬД. Это всего — навсего чайка.

МОД (тихо). Во время заключения на острове Дьявола капитан Дрейфус описал каких-то чудесных птиц. Много лет спустя в Англии он понял, что это были всего — навсего чайки. Пойдемте, Гарольд. Чайки навсегда останутся чудесными птицами.

Дом Мод.

ГАРОЛЬД. Но что это?

МОД. Какая роскошь! Здесь столько места!

ГАРОЛЬД. Можно подумать, что здесь прошел циклон!

МОД. Мне нравится этот беспорядок. Кровать брошена где попало. Лампы исчезли. У меня такое впечатление, будто я вижу все это впервые.

ГАРОЛЬД. Что вы будете делать завтра, когда они придут за остальным?

МОД. Все, что осталось я распределю. Книги отдам в больницу… Что скажете?

ГАРОЛЬД. Вам ни о чем не придется… беспокоиться…

МОД. Как это мило, Гарольд. Я должна приготовить вам особый подарок.

ГАРОЛЬД. Я говорю серьезно.