На том конце слышится тяжёлый выдох. Владислав явно обдумывает мои слова, а я добавляю:

— Мы сами доберёмся до своих. Вы же сосредоточьтесь на том, чтобы найти тех, кто устроил весь этот бардак. И ещё одно. Я не верю, что в этом замешан Буревестник. «Посол» явно подставной. Куда вероятнее, что за всем стоит Годунов.

— Из-за того, что ты забрал его склад в Сибири? — Владислав произносит это задумчиво, как будто наконец сложил пазл. — Очень может быть… Если это он, боярин явно взял лишка. Да и мне интересно, откуда у него портальный камень.

— Эту операцию никто из российских дворян не смог бы провернуть сам, — соглашаюсь с подозрением. — Без магов-портальщиков портал не открыть, а значит если Годунов и замешан, то ему помогли.

— Разберемся. Не пропадай, Данила, — подытоживает он, прежде чем связь обрывается.

Убрав телефон в карман, задумчиво смотрю на дорогу. Фермер молчит, время от времени бросая на меня тревожные взгляды. Лакомка, в своём стиле, весело поддразнивает собак, которые настойчиво суют морды в окошко кузова, чтобы она их погладила.

— Кстати, — обращаюсь я к фермеру, — так вы не ответили: что за город поблизости?

Фермер вздрагивает, словно от неожиданности, и поворачивается ко мне:

— Э-э… Это Антиохия.

— О, какое красивое название! — оживляется Лакомка.

Я усмехаюсь. Спросил это, конечно, больше для неё. Сам я давно порылся в голове фермера и всё уже выяснил.

Фермер дрожащим голосом продолжает:

— Антиохия… Ну, город небольшой, строения в основном низкие, да и окружён Аномалией. Тут полно охотников на зверей, знаете ли.

— Правда? — подхватывает Лакомка, заинтересовавшись. — У вас и море красивое.

Фермер обречённо вздыхает:

— Город у самой границы с Османской империей. Постоянно на военном положении: то звери лезут, то турки норовят захватить. Войти или выйти без специального пропуска не получится.

— Хм… интересное местечко, — киваю я.

Это всего лишь предположение, но, похоже, портальный камень должен бы выкинуть нас в местную Аномалию. Там бы и познакомились с нашими похитителями. Но не сложилось.

Фермер привозит нас с Лакомкой к ближайшей гостинице. Я протягиваю водителю хрустящую купюру с фейсом умершего византийского императора — награда за такси да и собаки классные. После чего, стираю из его памяти сам факт нашей встречи. Пусть лучше запомнит этот день как обычную поездку, без загадочных пассажиров.

В гостинице нас встречает консьержка. Её взгляд сначала цепляется за мой явно не греческий профиль, а затем удивленно скользит к Лакомке. Альва в праздничном наряде выглядит как эльфийская принцесса из сказок. Едва мы скрываемся на лестнице, я незаметно корректирую консьержке память. Теперь для нее мы — ничем не примечательная пожилая греческая пара. Воспоминания о блестящих тканях и утончённых чертах сменяются образами скромных, уставших путешественников. Всё, никаких вопросов.

Мы заходим в прохладный номер. Лакомка мгновенно оживляется, подбегает к окну и с восторгом смотрит на древние дома, стоящие в тени аномалий.

— Мелиндо, — произносит она с мечтательной улыбкой, — это ведь почти отпуск! Море, южный город, тропический климат…

Я, с улыбкой приобняв её за талию, киваю:

— Ну что ж, пусть будет отпуск.

Ночь проводим в отеле — всё равно без пропусков из города не выбраться, а госуправа, их выдающая, явно не работает по графику круглосуточных аптек или ночных баров. Увы и ах.