|
Олли зарыдала. Плач девочки пробудил миссис Дамфи. По-прежнему не двигаясь, она заговорила, но каким-то странным, не своим голосом. - Слышите? - Гэбриель сделал знак Олли, и та замолкла. - Они едут! - Кто? - спросил Гэбриель. - Спасатели. - Где же они? - Далеко, очень далеко. Только еще выезжают. Я вижу их: двенадцать мужчин на лошадях, навьюченных припасами. Их ведет американец; остальные все иностранцы. Они едут к нам, но они еще далеко. Ох, как далеко! Гэбриель сидел, устремив взгляд на женщину, ни словом не прерывая ее. Она замолкла; можно было подумать, что она умерла. Потом заговорила снова: - Солнце светит, пташки поют, трава зеленеет на дороге. Но они еще далеко. Ох, как далеко! - Знаете вы кого-нибудь из них? - спросил Гэбриель. - Нет. - А они знают нас? - Нет. - Почему же они едут сюда и откуда известно им, что мы здесь? - Тот, кто ведет их, видел нас. - Видел? - Да, во сне. Гэбриель присвистнул и поглядел на сверток с воображаемым младенцем. В речах безумной женщины могло быть нечто сверхъестественное или провидческое, - это Гэбриель допускал, но чтобы неведомый ему мужчина, не страдающий к тому же от голодного бреда, тоже оказался провидцем - это уж слишком! Все же, собрав весь свой оптимизм и природное добродушие, он спросил: - Каким путем они поедут? - Сперва по цветущей долине, потом берегом сияющей на солнце реки. Они перевалят через горы и вступят в другую долину, которая обрывается круто вниз к бурному потоку. Вот он рядом, бежит по камням. Взгляните на эту долину! Вон там, за снежным пиком! Вся в цветущей зелени! В каплях дождя! Ну поглядите же! Вон там! Она указала пальцем на север, где лежали грозные снега. - А сами вы не можете отправиться туда? - спросил практически мыслящий Гэбриель. - Нет. - Почему? - Я должна обождать свою малютку. Она придет за мной сюда. Она будет искать меня. - Когда она придет? - Завтра. Это столь полюбившееся ей слово она вымолвила в последний раз. Ее малютка пришла за ней вскоре после полуночи, пришла озаренная светом, которого не приметил Гэбриель. Отблеск его вспыхнул в гаснущих глазах несчастной безумной матери, когда она, привстав, простерла исхудалые руки навстречу своему дитяти - и упала мертвой. Взяв с пола свернутое одеяло, Гэбриель положил его на грудь покойнице. Потом побежал в соседнюю хижину. По причине, оставшейся нам неизвестной, он только лишь заглянул в хижину, а внутрь не вошел. Он никогда никому не рассказывал, что он там увидел; назад он шел шатаясь, белый как мел, с остановившимися от ужаса глазами. Одна только мысль владела им - бежать, бежать прочь от проклятого места. Он нырнул в свою хижину, схватил в охапку перепуганную, плачущую Олли и с отчаянным воплем: "Боже, спаси нас!" - пропал во тьме. |
