-  Я пыталась примирить их…

    В ответ - саркастический смешок.

    -  Я пыталась примирить их - и едва сама не попала в немилость!

    -  Неудивительно. Таков жребий миротворцев - особенно женщин.

    -  Не смейся, Аид! И не думай, что в случае чего тебе удастся отсидеться здесь!

    -  Я так не думаю.

    -  И правильно! Потому что это еще не все. Племянничек наш…

    -  Который? У нас с тобой их несчитано-немеряно.

    -  Не притворяйся! Тот, который - что ни ночь! - у тебя обретается! Душеводитель твой!

    -  Лукавый, что ли? Гермий?

    -  Он, Майино отродье… Пустышка! Ворюга несчастный! Ухитрился разгневать не только Среднего, но и моего Арея. Сам знаешь, Арею только повод дай… я уж говорю ему: «Сынок, не связывайся ты с Пустышкой!» - а он вне себя. Поймаю Лукавого, говорит, и…

    -  Пусть сперва поймает.

    -  А если все-таки? Лукавый у тебя в любимчиках - вот и скажи ему, чтоб не совал свой длинный нос куда не надо! Арей ведь шутить не любит. Вернее, не умеет.

    -  Зато Лукавый умеет. Стащил у меня мой шлем - и поминай как звали.

    -  Какой это шлем? Тот самый, что ли? Который тебе Киклопы ковали?!

    -  Тот самый.

    -  Этого только не хватало! И так в Семье невесть что творится! Ты отмалчиваешься, Младший со Средним друг на друга рычат, Арей в драку лезет, Гермий совсем от рук отбился - и все из-за еще не рожденного ребенка! Тоже мне - Мусорщик-Одиночка, равный богам… А что будет, когда он родится?!

    -  А по-моему, Сестра, ты просто ревнуешь. Как обычно. Как сто раз до того. Ревнуешь к смертной женщине, которую Младший в очередной раз предпочел тебе. И - опять же, как обычно - собираешься выместить злость на ней и ее сыне. То ты бедную Ио гоняешь по всему свету, то Эгину мучишь, теперь вот Алкмена… Пора бы успокоиться, Сестра.

    -  Я? Я - ревную к смертной?! Пройдет лишь миг - для нас - и тело ее станет прахом, а тень попадет к тебе. Для меня она - уже прах! Как я могу ревновать к праху? Меня беспокоят в первую очередь разногласия в Семье, потом мне не нравится сама идея Мусорщика-Одиночки… И наконец - мой Супруг собирается сына этой… этой женщины в конце его жизни возвести на Олимп, сделав равным нам! Ты представляешь, Аид?! Я ночь не спала, когда Зевс заявил об этом!

    -  Это невозможно, Сестра. Или он изначально равен нам - и тогда намерения Младшего не имеют смысла; или он не равен нам - и не будет равным, что бы ни думал Младший по этому поводу!

    -  Значит, Старший, ты с нами?

    -  Я? Неужели Средний не рассказал тебе о нашем с ним разговоре?

    -  Средний сказал, что ты с нами.

    -  Значит, он соврал. Я сказал, что я сам по себе. И пока не вмешиваюсь. Пока.

    -  Вот и не вмешивайся! Во всяком случае, царствовать над всеми Персеидами этот Мусорщик-Одиночка не будет - об этом я уже позаботилась!

    Та, которую называли Сестрой, неожиданно умолкла. Когда она заговорила снова, в голосе ее уже не было ни злобы, ни ярости, ни даже властности - была усталость и просьба, почти мольба.

    -  Ты знаешь, Старший, мой Супруг в последнее время очень изменился. Вот уже девять месяцев он не делит ложе ни с кем. Женщины перестали интересовать его - и это пугает меня. Он стал раздражителен, порой мрачен и еще более вспыльчив, чем прежде.