Крайние случаи начались около одиннадцати и не прекращались до сих пор.

Что им от меня надо? Раздражение постепенно сменилось любопытством. Настойчивость, с которой контора требовала внимания, вряд ли объяснялась рядовыми причинами. В офисе что-то произошло. Но что в их сонном царстве может случиться, из-за чего стоило бы волноваться? Сделка сорвалась? Клиент макетом не удовлетворен? У Ивана статья не получилась?

— Что? — Ира не удержалась и ответила. И не пожалела. Новость была ошеломляющей. Рязанов закрывает журнал и, значит, она остается без работы. Под вопросом — заработок последнего месяца.

— Рязанов принял решение закрыть журнал, но не оговорил, — частила Лариса, — пойдет ли нынешний номер в печать или наполовину готовый, отправится в мусорную корзину. Ты же понимаешь, что в этом случае в ту же корзину попадет и наша двухнедельная работа. Ира, пока все только затевается, надо срочно что-то придумать, иначе мы окажемся без денег.

— Задачу поняла. — От утренней тоски в миг не осталось следа. — Уже есть идея. Вам надо срочно разобраться, что у нас с договорами.

Лара возмущенно ахнула:

— Зачем нам сейчас эти бумажки? — и тут же, сообразив, что к чему, воскликнула: — Ирина, ты — гений.

Ира в волнении прошлась по кухне. Чем больше она думала о сложившейся ситуации, тем хуже делалось ее настроение.

Если журнал увидит свет, то есть, если издательство пойдет на неоправданные траты на печать, доставку, рассылку, налоги, то отдел продаж получит свои деньги за приведенную рекламу. В противном случае Василий Иванович прикажет вернуть деньги рекламодателям, мало беспокоясь, судьбой премиальных для менеджеров. Которые, в этом месяце, как назло (еще вчера это было к радости) даже по предварительным прикидкам выливались в приличные суммы.

От напряжения Ирина сжала пальцы в кулаки. Кто-то: Рязанов или она с девчонками должны были потерять деньги.

— Мы еще посмотрим, кто кого… — прошептала Ирина и улыбнулась. У нее был план и твердое намерение его реализовать. Что еще надо танковой колонне для счастья?

*

Рязанов с любопытством рассматривал сидящую напротив женщину. Все-таки очень красива. Красива, невзирая на возраст и собачью должность начальника отдела продаж.

«Разве нимфы созданы для нив, разве их удел — не услада жизни? — не справившись с высоким стилем, Василий Иванович завершил логический процесс простым тезисом: — Шикарные бабы не должны вкалывать, как лошади. Их природа создала для иного».

— Василий Иванович, вы меня слушаете? — отчеканила нимфа.

— Конечно, — Рязанов изобразил внимание.

— Мне бы очень хотелось прояснить ситуацию.

«Не должны, — Рязанов продолжил философствовать, — но работают и превращаются в непонятно что».

Демонстративно женские ужимки: мягкие вкрадчивые интонации, мелодичный голос, лукавые искорки в зеленых глазах, не могли скрыть слишком прямой и слишком решительный взгляд, по-мужски энергичные жесты, выверенные фразы. Профи, есть профи, то ли восхитился, то ли пожалел Ирину Рязанов.

— Василий Кравченкоич, кажется, вы меня не слушаете.

— Ирина Игоревна, я весь внимание.

«Она ведь не замужем, на Севу и Генриха не польстилась. Может — лесбиянка? — мысли расползались, как тараканы. Рязанов постарался вспомнить, что рассказывала про Лужину начальница отдела кадров (она знала подноготную каждого сотрудника). Кажется, был разговор про развод, про распри с Рубаняком. Про сексуальные отклонения разговора не было. — Значит, не лесбиянка», — отверг Василий Иванович опроверг предыдущую версию.