— Я много чего могу.

Многообещающее заявление требовало адекватной реакции.

— Что вы имеете в виду?

— Василий Иванович, я сказала, что подниму журнал, и сдержала слово. Если мы договоримся, я попробую помочь вам. Но не бесплатно. Моя цена — десять процентов.

— С чего собственно вы хотите проценты?

— С суммы аннулированных клиентами договоров.

Пять минут назад Рязанов поразился выдержке Иры. Сейчас изумился собственной. Ему дерзят, а он ничего терпит, улыбается даже. Что за блажь в голову ударила? Однако ставить Лужину на место решительно не хотелось. В угоду внезапно нахлынувшей покладистости Рязанов предложил:

— Ирина Игоревна, помните, нашу первую встречу? Я еще тогда советовал вам быть скромнее и умерить аппетиты.

Лужина кивнула:

— Невзирая на возраст, о котором вы тогда намекали, с памятью у меня все в порядке. Я сказала тогда и сейчас повторю: во-первых, я постоянно сижу на диете, поэтому аппетит у меня более чем умеренный. Во-вторых, если мои условия вам не подходят, мы простимся и точка. В-третьих, если я вам нужна, справедливо привязать результаты моего труда к эффекту, который вы хотите получить.

Рязанов сокрушенно поджал губы.

— Наверное, я не соглашусь.

— Ваш бизнес, ваше право.

— Действительно.

Глядя на Лужину, Рязанов больше не ловил себя на фривольных мыслях. Он почти сердился. Вот стерва! Но какая! Василий Кравченкоич потянулся к еженедельнику и добавил к записанному ранее еще пару строк. Затем прошелся по кабинету. Остановился около окна.

— Кажется, дождь закончился, — сказал задумчиво. И добавил уже с другой интонацией. — А вам палец в рот не клади. Не обижайтесь. Это вроде комплимента.

— Спасибо.

— Ответ я дам завтра. Подсчитаю кое-что, прикину, решу.

— Конечно.

— Тогда, я вас не задерживаю.

Ирина направилась к двери, но, не дойдя пару метров, остановилась:

— Василий Иванович, у меня просьба. Можно?

Красавица-гордячка умела просить? Что-то новенькое!

— Да, пожалуйста.

— Пока вы думаете, я побуду день-два дома? В издательстве все равно теперь нечего делать.

— Добро.

— Тогда, я передам Рубаняку, что по вашему распоряжению нахожусь в местной командировке.

Несколько вольная трактовка озадачила Рязанова. Но в угоду хорошему настроению, с определенным сомнением в голосе Рязанов произнес:

— Как вам будет угодно.

Глава 5. На тонущем корабле

Оборвав минорный дождь, вторник явил миру мажорное солнышко. Оно залило благодатным светом вселенную, пробралось даже в потаенные глубины человеческой души.

Иван проснулся в прекрасном расположении духа. Вчерашняя решительность не ушла, напротив, окрепла. Мысли о поездке в Харьков вызывали радостное волнение. Об Ире Ильин не думал. Красивая женщина с зелеными глазами осталась в прошлом. Там, в прошлом, находилось много всякого и разного. Среди прочего погрязший в сомнениях и растерянности, прежний Иван Ильин. Странный, между прочим, субъект. Изломанный какой-то, жалкий, не чета нынешнему уравновешенному и спокойному. Сейчас Иван не очень понимал как жил прежде. Оглядываясь назад, он чуть не с презрением вспоминал старые мысли и поступки. Неужели это его бросили жена и дочь? Неужели он позволил, чтобы самые дорогие люди относились к нему с презрением? Как он мог, не испробовав все возможные и не возможные способы, думать, что с Томой все кончено? Как смел, так думать? Как позволил себе докатиться до такого?

«А если Тома пошлет меня куда подальше? — Уволенное альтер эго не желало сдаваться без боя и на пути в забвение огрызалось.