— Вот как? И для этого взяли с собой пистолет?

— Небольшая мера предосторожности… И он мне больше не нужен. — Я сделал два шага вперед и медленно опустил «наган» на столик у дивана. — Вот, смотрите.

— Будто это что-то меняет, — вздохнула Воронцова. — И для чего же я понадобилась младшему князю Горчакову?

— Вы позволите мне повернуться, княгиня? Разговаривать, стоя к даме спиной… не очень-то вежливо.

Я бы не удивился, потребуй Воронцова стоять смирно и не дергаться. В конце концов, я вломился к ней в дом с оружием в руках, и одного лишь заявления о миролюбии было явно недостаточно… Но ее сиятельство оказалась настроена благодушно.

— Милости прошу, Горчаков, — ответила она. — Я хочу видеть ваши глаза.

Едва слышно щелкнул выключатель, и загорелся свет — не люстра под потолком, а что-что явно поменьше, вроде торшера. Я осторожно переступил ногами, оборачиваясь на голос. Воронцова сидела в роскошном глубоком кресле примерно в пяти-шести шагах. Явно держала меня «на мушке» — но в изящной руке княгини вместо оружия оказался бокал с вином.

Красным, как ее платье. Уж не знаю, чего ради она так вырядилась — будто готовилась к выходу в свет, а не защищать дом от осады. Но выглядело эффектно. Даже более чем: чуть поблескивающая в полумраке ткань облегала фигуру княгини, подчеркивая роскошные изгибы, а декольте почти не оставляло простора воображению. На ком-нибудь другом это, пожалуй, смотрелось бы вульгарно, но в самой позе Воронцовой было столько аристократичной небрежности, что ей без пяти минут откровенный наряд только прибавлял шика. И я вдруг почувствовал что-то… что-то совершенно неуместное. Нет, конечно, мне уже приходилось видеть фотографии, но реальность оказалась куда интереснее.

И как у этой красотки мог родиться такой идиот, как Воронцов?

Одаренные стареют медленнее обычных людей, и все же продлить молодость дольше десяти-пятнадцати лет под силу немногим. Княгине было около шестидесяти лет, кажется — но выглядела она максимум на тридцать с небольшим: ни единого седого волоса в безупречно уложенных светлых локонах. Кожа гладкая — морщин я не увидел ни на лице, ни на шее, ни на груди. Косметика — а может, и родовая магия — творили настоящие чудеса.

Я с трудом заставил себя прекратить пялиться — и встретился с Воронцовой взглядом.

— Так чего вы хотите, князь? — спросила она.

— Поговорить. — Я пожал плечами. — Только и всего.

— Для этого могли бы зайти и через парадную дверь.

— И лишить себя удовольствия увидеться с вашим сиятельством с глазу на глаз? — улыбнулся я. — Не хотел рисковать. Кто-нибудь из людей у ворот мог сделать глупость и начать стрелять.

— Вероятно. — Воронцова пожала плечами. — Итак, вы здесь.

— И сдаюсь на милость вашего сиятельства. — Я демонстративно поднял вверх обе руки. — Никакого подвоха.

— Уж не знаю, что вы задумали, князь. — Воронцова изогнула тонкую бровь. — Боюсь показаться неучтивой… Но мне давно не приходилось слышать ничего более нелепого.

— Охотно верю, — усмехнулся я. — И именно поэтому склонен думать, что не ошибся в своем решении. Пока я здесь, дед не отважится напасть. Да и вы едва ли захотите жертвовать… столь ценным заложником. Ведь так, княгиня?

— Очень похоже на шантаж. Вы ставите меня в неловкое положение.

— Исключительно ради благой цели. — Я пожал плечами.