— Молодец, княже! — прошипел Богдан, чуть повернув ко мне голову. — Заслужил!

— За уничтожение бронетехники, а также живой силы противника, — продолжил генерал, — произведенные без оружия и в условиях численного и тактического преимущества противника, юнкер Горчаков также представляется к вручению Ордена Святого Владимира четвертой степени.

— Господин юнкер Горчаков, — громыхнул Мама и Папа, — выйти из строя!

Глава 18

Выходить из первой шеренги не так уж сложно. Если бы не повезло уродиться рослым — стоял бы во второй, дожидаясь, пока однокашники расступаются в стороны — как положено, строевым шагом с лихими поворотами на каблуках. Но и простейшая команда вдруг показалась почти невыполнимой, будто я разом забыл все нужные движения.

Но только на мгновение. Едва зычный голос Мамы и Папы стих, я уже вбивал сапоги в землю, подхватив на грудь винтовку. Ровно пятнадцать чеканных шагов — и поворот налево, когда ее величество спустилась ко мне с трибуны.

Вблизи государыня оказалась еще меньше похожа на с детства знакомый образ, чем издали. И фото в газетах и журналах, и уж тем более портреты кисти столичных художников неизменно показывали или грозную владычицу, или крепкую женщину, к которой никак не лепилось обезличенное “средних лет”. Пусть не молодую, но уж точно еще не вышедшая из той поры, которую принято называть расцветом сил. Блестящую, величественную и рослую, воплотившую собой всю силу и простор огромной державы.

Реальность выглядела куда скромнее: даже в сапогах с изрядным каблуком и высокой прической государыня императрица казалась совсем небольшой — если не сказать хрупкой. Макушкой она едва достала бы мне до подбородка, и если бы не выправка и умение держаться, пожалуй, и вовсе показалась бы низкорослой. В светло-русых волосах уже виднелось немало седых, хоть ее величество и только-только разменяла шестой десяток. Она наверняка могла прибегнуть к услугам лучших столичных целителей, чтобы продлить молодость, но то ли не пожелала…

То ли даже почти всемогущая магия оказалась бессильна против возраста и того, что навалилось на государыню в последние месяцы — или до срока подводил собственный Дар. Я украдкой “потянулся” к ее величеству. И не встретил ни сопротивления, ни даже сплетенной “брони”. А может, государыня сама не пожелала от меня прятаться. Или вовсе не стеснялась собственной магической силы, которую едва ли даже самый сладкоголосый из придворных льстецов решился бы назвать выдающимся.

Уверенный шестой класс. Может быть, пятый — с поправкой на родовой Источник Романовых. И совсем уж далекая от боевой специализация, даже не стихийная — то ли целитель, то ли ритуалист-заклинатель, то ли что-то совсем близкое к природе. Формально государыня была еще заметно выше меня по магическому рангу, но последние полгода с небольшим я набирал силу не по дням, а по часам. Наверное, она даже не поняла, что я…

Нет, все-таки заметила: строго нахмурила брови, покачала головой — но тут же едва заметно улыбнулась. Я имел глупость нарушить этикет, но государыня ничуть не рассердилась. Дед всегда говорил, что Одаренный аристократ олицетворяет собой в первую очередь силу власти, и лишь во вторую — власть силы.

Но по-настоящему я понял его только теперь.

Ее величество мало походила на могучую правительницу с портретов из княжеских и графских дворцов. Седина, бледная кожа, крохотные морщинки и круги под глазами, которые не могли скрыть ни магия, ни косметика. Одному Богу известно, сколько государыне пришлось вынести за последние месяцы. И все-таки у нее нашлось время приехать в Пятигорск через полстраны. И пока еще были силы улыбаться.

И я улыбнулся в ответ — хоть и должен был стоять истуканом с каменным лицом.