|
Но вы исходите из предпосылки, что она говорит правду. Полицейские не столь галантны. А что, если она лжет? Что, если ее ударили после того, как она убила своего дядю? Может быть, она его убила сразу, как пришла! – О нет! – торжествующе воскликнула Кэрри. – Это невозможно! Вот в чем дело то! Мы точно знаем, что в восемь часов он был еще жив! Вулф уставился на нее, выпятив губы. Потом налил себе пива, выпил, утер носовым платком губы, откинулся на спинку кресла и снова вперил в нее взгляд. – Очень интересно, – пробормотал он. – Откуда вам это известно? – Он разговаривал по телефону. – В восемь часов? – Да. – С вами? – Нет, – перебила мисс Йейтс. – Со мной. Я была дома. Мисс Мерфи сидела рядом и все слышала. – Вы уверены, что с вами разговаривал именно мистер Тингли? – Еще бы. Я его всю жизнь знала. – О чем вы говорили? Гвендолин ответила: – О личном. Вулф помотал головой. – Так дело не пойдет, мадам. Полиция быстро собьет с вас спесь. Речь идет об убийстве. У меня, разумеется, таких полномочий нет, но раз уж мы с вами так далеко зашли… – Это касается хинина. Одна из девушек сообщила мне, что видела, как мисс Мерфи совершила подозрительный поступок. Вчера днем – незадолго до закрытия. Положила кусочек смеси в крохотную склянку и спрятала ее. Я попросила мисс Мерфи объяснить, в чем дело, но она отказалась. Ответила, что ей нечего сказать… – Я не могла… – Позволь я закончу, Кэрри. После ее ухода домой я зашла к мистеру Тингли и собиралась рассказать ему о случившемся, но ему явно было не до меня. Я никогда в жизни не видела его столь расстроенным. Только что у него побывал Филип, его приемный сын, так что, скорее всего, это связано именно с ним, но мистер Тингли ничего не сказал. Я ушла с работы в четверть седьмого и направилась домой, на Двадцать третью улицу. Я всегда хожу пешком; до моего дома всего семь минут ходьбы. Я сняла шляпу, пальто и калоши, поставила зонтик сохнуть в ванну, поела сардинки с сыром… Она примолкла и хмыкнула. – Это все из за того, что меня всю ночь допрашивали в полиции. Я уже повторяю по заученному. Какое вам дело до того, что я ела? Примерно в половине восьмого пришла мисс Мерфи. По ее словам, она все обдумала и решила, что должна передо мной повиниться. От того, что она мне рассказала, я буквально взвилась на дыбы. В жизни не была так рассержена! Мистер Тингли подозревал, что хинин подкладываю я! Я! – Это не совсем так, мисс Йейтс, – попыталась возразить Кэрри. – Он только… – Ерунда! – отмахнулась Гвен. – Он ведь заставил тебя шпионить за мной, не так ли? – Но он… – А я говорю, что ты за мной шпионила! – Мисс Йейтс посмотрела на Вулфа. – С тех пор как у нас начались неприятности, мы следили за всеми работниками, не выпуская из виду никого – ни смесителей, ни разливщиков, – и отправляли мистеру Тингли все образцы, включая и тот, что делала Кэрри. А она, за моей спиной, шпионила за мной! – Я выполняла приказ, – запальчиво возразила Кэрри. – Что я могла сделать? – Ты – ничего. А он мог. Был бы он жив, я бы ни за что его не простила, но теперь… теперь я попытаюсь. Всю свою жизнь я отдала этой фабрике. Работала не покладая рук – и он это отлично знал. Знал, как я горжусь каждой баночкой, выходящей из этих стен, и все таки приставил ко мне шпионку… – Итак, – прервал Вулф, – вы позвонили мистеру Тингли, чтобы задать ему нахлобучку. |
