– Ладно.

Глава тридцать пятая

– Могу я сфоткать твою обувку?

Она опустила бинокль, повернулась ко мне и улыбнулась.

– Предупреждаю, это запатентовано.

Я посмотрел вниз – оказывается, она сменила шнурки. Сейчас они были сочного зеленого цвета и образовывали вокруг язычка шестиугольник с узлом посередине: это напоминало кошачий глаз, только боком. Остальной прикид был обычным для фирмоненавистников, не считая куртки, точнее – черной, лоснящейся, сверкающей на солнце безрукавки.

– Не беспокойся, – сказал я. – В данном случае у меня не профессиональный интерес.

– Ага, Мэнди звонила и сказала мне. – Она опустила глаза. – Получается, что я тебя подпалила. Вышло малость не то, что мы думали.

– Ничего, переживу.

– Извини, Хантер.

Так вот, значит, почему она позвонила. Чувствует себя виноватой. И решила встретиться из жалости. Губы мои раздвинулись, но с них так и не слетело ни звука. Мне хотелось рассказать ей о том, что я уразумел насчет джаммеров, но все, что следовало произнести, было слишком велико для моего рта.

Джен выждала момент, потом снова поднесла бинокль к глазам.

– Чем любуешься? – удалось наконец выдавить мне. – Бруклинским побережьем?

Я повернулся и тоже посмотрел за реку, туда, где характерные очертания Военно‑морской верфи выделялись среди индустриальных зданий, автострад и обшарпанных портовых строений.

Ну конечно. Дженни никогда не сдается.

«Увидимся на фабрике»? – процитировал я.

Так сказала Мвади Уикерсхэм, после того как туда вломились «хой аристой», красные от гнева и не только. Передислокация у джаммеров по расписанию была назначена на понедельник, но с учетом тех сил, которые пришли против них в движение, почему бы не днем раньше?

– Ты думаешь, они останутся в Бруклине?

– Да, полагаю, они родом из Дамбо.

– Говорят, это крутой район.

Мы стояли рядом, плечом к плечу.

– Видела что‑нибудь интересное? – спросил я.

– Сам‑то ты не пошел следом?

– Зря ты так думаешь. Прошел через весь Стайвесант, а потом в обратную сторону, вдоль реки. В Стайвесанте особо не укроешься.

– Хорошая мысль.

– Согласен.

– Согласись с этим, – с улыбкой сказала она и вручила мне тяжелый, камуфляжной окраски, военного образца бинокль. На миг кончики наших пальцев соприкоснулись.

Противоположный берег мгновенно приблизился и обрел четкие очертания – каждое мелкое движение моих рук отзывалось в окулярах картиной землетрясения.

Я перехватил бинокль потверже, следуя взглядом за мотоциклистом на Бруклинском променаде.

– Что я должен увидеть?

– Проверь сахарный завод «Домино».

Я резко перевел взгляд вперед, опередив мотоциклиста. На миг все в поле зрения расплылось, а потом его заполнили знакомые выцветшие фабричные стены. Чуть подавшись назад, я поймал в фокус незажженные неоновые буквы названия, диагональный желоб для сахара, соединявший два строения, и, наконец, небольшой пустой участок между фабрикой и рекой.

– Арендованные грузовики, – тихо произнес я.

Между грузовиками и открытыми воротами товарного склада сновало несколько фигур.

– Джен, ты не можешь разглядеть номер машины, которая стоит напротив пустующего здания?

– О нет. Цифры и буквы слишком мелкие. Понятия не имею, как их разобрать.

– Я тоже. Но… ты когда‑нибудь видела, чтобы профессиональные грузчики работали все в черном? Да еще летом?

– Никогда.