Олег Приходько. Горсть патронов и немного везения
Мафию выдумали полицейские власти, чтобы вытряхивать деньги из карманов честных граждан. Лючиано Лиджо. 9 июня 1969 г. Палермо
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Проще было бы оклеить стены рублями, которые я затратил на обои, – опять не совпал рисунок! В принципе можно поставить на это место шкаф, но мешают два обстоятельства: во‑первых, тогда он будет закрывать половину окна, а во‑вторых, у меня нет шкафа. Здесь вообще ничего нет, кроме заляпанной клеем стремянки и моего желания разбогатеть, чтобы пригласить какого‑нибудь безработного профессора филологии поклеить обои. Громкий выстрел оборвал мои мечты о лучших временах. Посыпались осколки. Я спрыгнул со стремянки и бросился на пол, задев при этом ведро с известкой и успев подумать, что не отдал Каменеву пятьдесят тысяч – сумму, достаточную, чтобы покрыть квадратный метр стены над входной дверью. Если, конечно, разменять ее на стольники. Полежав на разостланной по всему полу прессе – то была «Криминальная хроника», – я понял, что выстрелов больше не будет, потому что кипятильник был один, и пол‑литровая банка, в которой кипятилась вода и осколки которой я принял за оконные, тоже была одна. Если бы я не отдал восемьсот долларов за вывеску, можно было купить электрочайник с милицейским свистком. Зато вывеска была что надо! «ШЕРИФ», – значилось на ней золотом по стеклу, крытому амальгамой. – «Бюро детективных услуг». Вот так! Восемнадцать метров на первом этаже жилого дома с отдельным входом на улицу стоили мне… и немалых нервных затрат, но лучший способ вписаться в рыночные отношения – завести свое дело. В том, что частный сыск – мое дело, я не сомневался, им я занимаюсь уже шесть лет, эта контора – моя третья, но на сей раз – моя и только моя, и все, что я здесь наработаю, пойдет мне в карман. Остается только выяснить, пойдет ли кто‑нибудь в мою контору. Надеюсь, рекламные объявления, которые я разместил в пяти газетах, сделают свое дело. Еще я собирался заказать себе визитку: «Столетник Евгений Викторович. Киднеппинг. Заказные убийства. Тел.:… Факс:…», но ее забраковал Каменев, предположив, что у пострадавших от такого рода преступлений юмор со смещенным центром тяжести. Я выдернул из розетки вилку с обрывком оплавившегося на конце шнура и принялся собирать осколки. Среда явно не мой день! Впрочем, в понедельник и вторник обои тоже не клеились – оставалось уповать на четверг, пятницу и немножко везения. Сняв и осмотрев свои джинсы и футболку, я пришел к окончательному выводу, что в кино в них лучше не ходить. Надо же такому случиться, что именно в то самое время, когда я стоял посреди детективного бюро в красных плавках с мхатовской чайкой на интересном месте, в дверь постучались, и еще до того, как я ответил: «Нельзя!», вошла неизвестная мне девушка лет двадцати с хвостиком. Хвостик был кокетливо подвязан бархатной ленточкой. Девушка не иначе как перешагнула через столетие – платье на ней было скорее от Склифософского, чем от Юдашкина или покойного педераста Версаче: драпировка в виде панье, юбка и передник из узорного фая гармонирующего цвета, отделанный двумя креповыми полосами лиф с круглой баской и рукава с двумя рядами рюша. – Боря пропал, – сообщила незнакомка после того, как я прикрылся поднятой с пола «Криминальной хроникой». Вид у нее был усталый, судя по всему, в поисках Бори она исходила пол‑Москвы. Начало моей деятельности было бы достойным, если бы под именем пропавшего оказался российский президент, но путем логического умозаключения я пришел к выводу, что в этом случае девушка едва ли мчалась бы в бюро «Шериф» на Первомайской. |
