– Быстрее, Викентий! Быстрее!

Мы поднимаемся по серпантину, остается пройти виток верхнего горизонта и небольшой открытый участок нескошенного луга.

Я сижу сзади, обняв Валерию, еще не отдавая себе отчета, что рядом – моя жена, моя Валерия, она прилетела, чтобы изменить мой беспорядочный образ жизни. Очень, надо сказать, своевременно прилетела… Я смотрю в ее прекрасные, затуманенные слезами глаза и не пытаюсь ее утешать: пусть поплачет – это степень ее защиты.

Вертолет уже висит над нами; вдалеке на извилистой дороге появляются машины с включенными сиренами – в тот самый момент, когда мы вонзаемся в лес и мчимся по просеке на восток, к Кольцевой. Кажется, нас засечь не успели. «Жигули» пробуксовывают, из‑под задних колес брызжут фонтаны сырого песка.

– Давай же, давай! – инстинктивно раскачивает буксующую машину Маша.

– «Давай, давай», – бормочет Викентий. – Что она может дать, «четверочка»? Это ж тебе, понимаешь, не какой‑нибудь «Понтиак‑Протоспорт‑4».

Он прав. «Четверка» Зиновия, да еще старенькая, не идет ни в какое сравнение с восьмицилиндровым «Понтиаком» – его двести пятьдесят «лошадок», подобно ковру‑самолету, вынесли бы нас откуда угодно!.. Я вспоминаю блеск в глазах повидавшего автомобильные «виды» механика Толи Квинта, когда он рассказывал об этом «Понтиаке»: «Поискать, – сказал, – можно, только угнать нельзя: бортовой компьютер открывает двери исключительно владельцу по отпечатку его пальца». А как он смотрел на меня – с нескрываемой завистью, словно я собирался купить эту машину.

Звонит телефон. Я достаю его из кармана и вдруг…

– Что‑о?! – вскрикиваю, как будто мне на голову упало яблоко в саду. Внезапно меня обдает жаром.

– Я говорю, «четверочка» все‑таки не «Понтиак», – не поняв, повторяет Викентий.

– Я не об этом!.. Я знаю, что такое «пятая степень защиты», Вик!

– Какая‑какая?.. – он сосредоточенно работает рычагом переключения передач, вертит руль, наезжая на кочки, утопая в грязи, объезжая бурелом.

А телефон все звонит.

– Частное бюро детективных…

– Я тебе дам «частное бюро»!.. Я тебе такое «частное бюро» устрою, что ты забудешь, где получал лицензию, Француз! – орет Каменев. – Частник долбаный!.. Ты хоть знаешь, придурок, мать… твою… через семь ворот!.. тебя вторые сутки вся Россия!., мать!..

– Саня, не сквернословь! – тщетно успеваю вставить я, пока он подбирает очередной фразеологизм.

– Я тебя арестую, Француз!.. Это тебе не Хьюстон, перемать… твою… со свистом!..

– Саня, ты повторяешься!..

– Где ты?! Где, я тебя спрашиваю?! Вот только отключись, я тебя во всероссийский розыск объявлю!..

– Ну чего ты распыляешься?! За городом я!

– С кем?!

– С дорогой для меня женщиной, я ведь говорил…

– Для тебя – дорогой?! Для тебя, который за одни сутки пять машин поменял?! Кто в карьере столько трупов наделал?!

– В каком карьере, Саня?

– Заткнись!! Уезжай в Париж, пока не поздно!..

– Постой, Саня, я еще не все здесь закончил!

– Ах, ты еще не закончил, идиот?!

– Немедленно направь людей в Румянцево, слышишь?!

– Где это?!

– Пестовское водохранилище, западный берег. Третий дом от основной трассы, за каменным забором. Возможен отход по воде, у них есть мощный катер.