|
.) Но что же Ямковецкий? Жизнь его снова вступает в серую, как арестантская роба, полосу: всплывают какие‑то дела, за которые ответственности не миновать. И дела эти, похоже, уже у прокурора. Посоветовавшись с членом адвокатской коллегии Мезиным М.И., он приходит к выводу, что лучше отсидеться в теплой камере с цветным телевизором, чем попасть под расстрельную статью или в прицел киллера. Не знаю, что думал и сколько взял на лапу председательствовавший на заседании Мосгорсуда Шиман Г.Д., но даже «заочно необразованному» сыскарю из недоделанного бюро ясно, как в лунную ночь над Днепром: если крупный бизнесмен, сколотивший сто двадцать миллионов за неполных два года, пошел по 208‑й – значит, не следствие и не суд, а он сам сделал этот выбор.
Я выписал в столбик все цифры – от номеров протоколов до номеров фигурировавших в деле машин; в другой столбик – все упоминавшиеся фамилии и должности; в третий – даты. Затем трижды все это повторил: первый раз – вслух, второй – про себя, третий – наизусть. После чего разорвал листок на мелкие клочки и выбросил в мусорное ведро, а ксерокопии сложил в хронологической последовательности в розовую папку от Александрова и спрятал в сейфе вместе с майвинскими фотокарточками. На что я никогда не жаловался, так это на память. Стукнуло семь, дождь кончился, по сонному городу растекались асфальтовые сумерки. Шериф вовсю давил ухо, ему снились Елисейские поля. Позвонил Дима Киселев, остававшийся за старшего на доджане, спросил, буду ли я на тренировке. Я велел передать Полищуку, что его ждут в «Собачьем рае» в Нагатине. Пока разогревался супчик на двоих, дозвонился в хирургическое отделение госпиталя МВД и попросил к телефону дежурного врача. Им оказался Гриша Веденин, ассистировавший доктору Рэмовой во время экспериментов на моем раненом брюхе. – Григорий Ефимович, всегда ваш Женя Столетник! – О‑о! Сколько лет, сколько зим! Привет! Надеюсь, не старая рана заставила тебя вспомнить о нас? – Да нет, Ефимыч. О ране я уже забыл. Тут другое. Нужно отыскать в рабочей картотеке или в архиве некоего Решетникова Викентия… отчества не знаю, но, возможно, на букву Я. Знаю, что в восемьдесят шестом он был старлеем, участковым 157‑го отделения. Сейчас не работает. – Когда уволился? – Понятия не имею. Лет ему сорок или около этого. Он шумно вздохнул: – Я уже должен быть дома. Зонт забыл, пережидал дождь. Ну да чего не сделаешь ради такого веселого человека. Повтори еще раз… – Решетников Викентий. Если их несколько – смотрите запись по поводу ожогов кистей рук первой‑второй степени. – Погоди, сейчас направлю Люсьен в регистратуру. – Спасибо!.. Потом я позвонил по телефону, который назвал Рыжий. Долгие гудки удивили и насторожили меня: как правило, те, кто предлагает услуги диспетчера, все время находятся дома. Это калеки, пенсионеры, мамаши с грудными детьми, у которых из всех средств производства только то и есть, что телефон, а из природных способностей – умение говорить и умение молчать. Я записал номер на отдельном листке для заметок и спрятал его в бумажник, затем принялся за суп, перелистывая рекламное приложение. АО «Земля» предлагала освоение чердаков, расселение коммуналок, покупку‑продажу квартир, строительство коттеджей и другие операции с недвижимостью. «Под ключ» продавались коттеджи в Никольско‑Архангельском. Самый дорогой стоил миллион долларов; самый дешевый – двести тысяч. То есть, если бы я продал свой офис, квартиру, Танькину квартиру, машину, мебель. Шерифа и попугая Прохора, то не хватило бы даже на сарай во дворе. В одном месте я нашел объявление банка «Риэлтер‑Глобус», предлагавшего господам пластиковые карты и все виды банковских операции с валютой. |
