Наконец медленно, торжественно поднялся во весь свой царственный рост, все еще с куском мяса во рту, и долго говорил что‑то таким низким басом, какого Харпириасу никогда еще слышать не приходилось, – его рокочущий рык больше походил на голос скандара, чем на голос человека.

Закончив свою речь, он оторвал от ляжки, все еще зажатой в руке, еще один здоровенный кусок мяса и небрежно швырнул его вниз Харпириасу, который с некоторым удивлением поймал королевский подарок.

– Король приветствует вас, – прошептал Коринаам.

– Скажи ему, что я благодарю его за доброту.

– Потом. Сперва съешьте то, что он вам дал.

– Вы это серьезно?

– Абсолютно. Ешьте, принц.

Харпириас мрачно уставился на мясо. От него исходил резкий, едкий, неаппетитный запах. Только один край выглядел поджаренным.

Остальная часть была ярко‑красной, за исключением толстой прослойки сала и хрящей, проходящей посередине. Он повертел в руках увесистый кусок, придирчиво высматривая, нет ли на нем личинок.

– Съешьте его, – снова повторил метаморф. – Мясо от куска самого короля нельзя отвергать.

– Вот как? – произнес Харпириас. – Да. Да, конечно.

Все происходящее начинало казаться ему нереальным. Он чувствовал, что цивилизованный, спокойный Маджипур остался где‑то далеко. Словно он забрел в какую‑то незнакомую новую вселенную или же находится во власти очень правдоподобной галлюцинации. А может быть, он спит, и это просто темное послание Короля Снов? Но если это сон, то Харпириас не видел способа проснуться.

Харпириас напомнил себе, что в мире бывают вещи и похуже, чем есть полусырое мясо, и еще, что дипломат часто вынужден следовать обычаям своих хозяев. Он откусил кусочек. Мясо оказалось вовсе не таким плохим, как казалось на вид. Ему доводилось пробовать и менее вкусные продукты, когда он выезжал на охоту в леса Замковой горы. Второй кусок доставил ему меньше удовольствия: он наткнулся на сало, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не подавиться. Но он справился и откусил следующий кусок. Король Тойкелла с интересом наблюдал за его поведением.

– А теперь поблагодари его от моего имени, – сказал Харпириас Коринааму.

– Вы еще не доели свой кусок.

– Он тоже. Мы можем есть и вести переговоры.

– Принц, мне кажется…

– Передай ему мою благодарность, – приказал Харпириас. – Сию секунду.

Коринаам коротко кивнул. Повернувшись к трону, он начал громкую и, похоже, цветистую речь. Король слушал его с явным удовольствием, через какое‑то время энергично закивал и в свою очередь разразился длинной ответной тирадой, в которой Харпириас среди потока гортанных горских слов время от времени улавливал слова «корональ» и «лорд Амбинол».

Вскоре до Харпириаса дошло, что король смотрит прямо на него всякий раз, когда произносит эти слова.

Он заподозрил неладное.

– Ну‑ка погоди, – сердито обратился он к Коринааму, когда Тойкелла, по‑видимому, добрался до конца ответной речи. – Что ты наделал? Ты ведь не сказал ему, что я – корональ, правда? Я же приказал тебе не делать этого.

Метаморф сделал извиняющийся жест.

– Действительно. Но я этого и не делал. Однако, боюсь, что он сам пришел к такому ложному убеждению, принц.

– Ну так разубеди его. Сейчас же. Я не собираюсь действовать обманным путем.

Коринаам явно встревожился. Очертания его тела на мгновение стали нечеткими и задрожали по краям, что всегда служило признаком крайней обеспокоенности метаморфа.