Погрузившийся в меню Цви коротко кивнул, и мэтр испарился, уступая место официанту.

— Бен, что вы рассчитываете там найти? — сделав долгий глоток, спросила Эля. Господи, классно-то как! Она уже и забывать стала, какой он на вкус — хороший коктейль.

Цви перестал растерянно листать меню туда-сюда и поднял глаза на Элю:

— Я не вижу, где у них кошерная кухня…

Эля закашлялась и торопливо отставила бокал.

— С чего вы взяли, что такая тут есть?

Цви посмотрел на нее слегка обиженно:

— Я специально узнавал: хозяин этого ресторана — еврей. И даже член общины.

— Ну и что? — недоуменно воззрилась на него Эля.

— Он должен держать кошерную кухню!

— Кому должен? — насмешливо поинтересовалась Эля.

— Человек делает в общину немалые благотворительные взносы, — терпеливым тоном, каким говорят с детьми, принялся объяснять Цви, — Значит, его интересуют обычаи, традиции, вера, наконец! Наверное, кошерное меню у них отдельно, я попрошу принести.

— Это у вас в Америке — значит, а у нас это ничего не значит, — в тон ему ответила Эля, — Можете, конечно, попросить, но единственное кошерное кафе на весь наш город — на первом этаже общинного центра. Хотите, вернемся. А лучше отвезите нас домой, — Эля решительно захлопнула свою папку.

— Нет-нет, — вскричал Цви, и немедленно сунул нос в меню, — Ну, тогда я буду… лосося, пожалуй… вина нельзя, я за рулем… Минеральную воду и сок. А вы, Элина?

— А я б, пожалуй, взяла свинину в горшочке, но боюсь, вас удар хватит, — резко бросила Эля, — Пусть тоже будет лосось, — исподлобья глянув на Цви, Эля поняла, что удар его, может, и не хватит, но вот шок он испытал изрядный, и тут же пожалела о своих словах. Вот так уж сильно надо было его дразнить?

Цви торопливо сунул папку с меню официанту, словно там на полях был записан полный текст «Майн кампф», и пристально уставился в столешницу. Эля пожала плечами — ей же лучше, меньше вопросов задаст — и с наслаждением отхлебнула еще глоток.

— Я не понимаю, — пожаловался Цви, — Вы думаете, я в вашем городе совсем чужой? У меня здесь дядя с семьей уже пять лет живет! И он, и все его знакомые искренне, от всего сердца соблюдают еврейские традиции! Для них в этом… — он помолчал, подыскивая нужную фразу, — Стержень их жизни!

— А кто ваш дядя? — равнодушно поинтересовалась Эля.

— Директор общины.

Эля засмеялась:

— Естественно, ваш дядя все соблюдает! Он ведь еврей привозной, а к тому же еще и профессиональный.

— И что это значит? — сухо осведомился Цви, явно подозревая, что Эля хочет обидеть его в лучших еврейских чувствах.

— Я ведь ученый, привыкла все классифицировать. — она развела руками, — Не буду говорить о других странах, но здесь, у нас, есть евреи привозные — те, кого ваш фонд прислал сюда работать, или у кого тут бизнес, и они живут то у нас в городе, то в Израиле или Америке. Те, кто выросли и воспитывались не здесь! Еще есть евреи профессиональные — они работают в общине и постепенно проникаются еврейством как корпоративной этикой…

— То есть, просто выполняют требования своих боссов, чтобы их не уволили? — резко спросил Цви.

— Ну что вы, Бен, они совершенно искренни! — махнула на него руками Эля, — Если их уволить, они пропадут, потому что уже не смогут работать в святую субботу.