— А ваш профессор — его тоже так учили?

— Ну, Савчук был как раз из тех, кто учил. Настоящий ученый-воин, по нему было понятно, откуда взялось выражение «генерал от науки», — Эля улыбнулась воспоминаниям, — Кого угодно мог «построить».

Цви тоже улыбнулся:

— Профессор Пит Мак-Наген тоже называл вашего босса генералом. Говорил, что несмотря на весь свой научный вес, при профессоре Савчуке чувствовал себя не больше, чем ординарцем. Когда тот позвонил и просто приказал добиться, чтобы его новый проект был принят, Мак-Нагену не оставалось ничего другого как выполнять. Во всяком случае, он так рассказывает… — не меняя тона, закончил Цви.

Эля какое-то время тупо молчала, пытаясь осмыслить, что ей сказал американец:

— Как вы заставили старика сознаться? — тихо поинтересовалась она.

— Сам пришел. — усмехнулся Цви, — Получил ваш эмейл с извещением о смерти Савчука и минуты через три уже ворвался в кабинет к моему начальнику. Бородой трясет и орет, что Савчук не мог просто так умереть, что его наверняка убили. Мой босс не придал крикам старика особого значения, но все же велел направить вам запрос с требованием сообщить подробности убийства. Мы были уверены: вы ответите, что никакой насильственной смерти не было, а было что-то простое и академичное — инфаркт, инсульт, нервный срыв с затяжной депрессией… А вы подтвердили убийство, — в его голосе прозвучала даже некоторая укоризна, словно Элин ответ его глубоко разочаровал, и он до сих пор не может смириться с этим разочарованием.

Эля схватилась за свой бокал. Ну надо же, развели как девочку, на дешевый понт взяли! Впрочем, какая разница! Не сообщи она им, они бы узнали обо всем из официального милицейского запроса, и Цви все равно бы объявился здесь, разве что чуть позже. В морг бы опоздал точно — и что б она тогда с тяжеленным гробом делала?

— Тогда Мак-Наген и сознался. Старик весьма авторитетная персона и его положительный отзыв заставил экспертов одобрить проект, не слишком углубляясь в содержание. Он утверждает, что сделал это от великой дружбы и уважения к профессору Савчуку. Клянется, что Савчук обещал ему по окончании реальных исследований эмигрировать в Штаты и предложить результаты нашему правительству. А теперь, после смерти Савчука, Мак-Наген хочет, чтобы мы нашли его разработки, вернули потерянное открытие народу Соединенных Штатов, и покарали убийц великого ученого, так и не успевшего стать американцем.

— Насчет предложить результаты я еще как-то верю — надо же ему было их кому-то предлагать, — пробормотала Эля, — Хотя с тем же успехом это могли быть Израиль, Япония или Арабские Эмираты. А вот насчет эмиграции сомневаюсь. Савчук всегда недолюбливал американцев, говорил, что вы — муравейник, сильны как коллективный разум, а индивидуальности у вас не место.

— Меня всегда учили, что наша страна сильна частной инициативой, — поджал губы Цви.

Бедняжка, со всех сторон она его обидела: и как еврея, и как американца! Как же он, такой ранимый, со своими обязанностями справляется?

— Вы сами верите, что Мак-Наген признался, потому что жаждет отомстить за Савчука? — нетерпеливо спросила Эля.

— Мисс Элина, я всего лишь равнодушный циник, профессиональная ищейка фонда. Какая разница, верю ли я в трепетную дружбу двух ученых… или думаю, что жадный до денег козел Мак-Наген сперва хотел захапать доходы от открытия Савчука, а потом просто перепугался: вдруг за убийством стоит серьезная организация, способная и в Штатах добраться до морщинистой шкуры старика Пита!

Организация? Мысли Эли заметались.