— Запись посмотрите, — сказал Цви тихим, очень спокойным тоном, от которого мэтр мгновенно почувствовал себя жалким истериком, не справляющимся со своими обязанностями, — И охраннику на вход позвоните, проверьте.

Мэтр, похоже, начавший понимать английский и без Элиного перевода, разжал пальцы, выпуская своего полузадушенного подчиненного. Тот ляпнулся на стул и затих, потирая шею и опасливо поглядывая на разъяренная начальство.

— Что застыл? — сквозь зубы злобно процедил мэтр, срывая трубку внутреннего телефона, — Запись с камеры в игровой отматывай обратно, нужно посмотреть, куда эта мерзавка с ребенком пошла. — и уже другим, умоляющим тоном, заглядывая в глаза то Эле, то Цви, — Вы только не волнуйтесь, все будет в полном порядке! Девочка работает у нас уже полгода и клиенты всегда довольны. Ничего подобного никогда не случалось, поверьте, это недоразумение…

— У меня ребенок исчез — это недоразумение? — держась, чтобы не сорваться на дикий истошный визг, спросила Эля. Ей хотелось выть, орать, кричать, носиться по ресторану с воплями, хватая за руки официантов и заглядывая во все углы. Если бы не Цви с его хладнокровием и собранностью, вопреки всему дающим надежду — уж этот-то найдет, уж этот не подкачает! — она бы давно бегала по коридорам, глотая слезы и отчаянно выкликая Яську.

— На главном входе тоже говорят: за последний час никого не было, — радостно выкрикнул мэтр, бросая трубку, — Здесь ваш мальчик, здесь, сейчас запись посмотрим и найдем!

Если пока они смотрят запись, не станет поздно. Эля сильно прикусила губу, болью отгоняя настойчиво маячащий на краю сознания образ старого уазика и мужчин в камуфляже. Она не может, она не смеет даже в мыслях соединять своего маленького Яся и этот страшный, залитый кровью фургон! Нет, только не это, нет! Господи, пожалуйста, я больше не буду тебя просить, честно-честно, только пожалуйста, нет!

— А какого пацана вы ищите? — щелкая тумблерами, с любопытством спросил человек у пульта, кажется, уже отошедший от встряски.

— Ты пленку мотай, а не наговаривайся! — грозно рявкнул мэтр и человек снова втянул голову в плечи:

— Я что — я ничего, я мотаю… Просто подумал — это не ваш? — пробормотал он, тыча пальцем в какой-то из мониторов.

— Где? — вскрикнула Эля, чуть не утыкаясь носом в экран.

— Да вот…

И с чувством неописуемого, нечеловеческого облегчения Эля вгляделась в маячащую на самом краю экрана маленькую черно-белую фигурку в знакомой толстой куртке.

— Ясь! — радостно выдохнула Эля.

Малыш стоял, вцепившись ручонками в прутья вольера, за которым нервно расхаживала пушистая лиса. Другая, женская фигура, все тянула мальчишку за рукав, пытаясь оторвать от созерцания лисы и что-то быстро ему втолковывала, то и дело нервно поглядывая в сторону.

— Вот видите! — восторженно завопил мэтр, и в голосе его звучало такое же огромное облегчение. Похоже, мужик уже успел попрощаться с карьерой, а глядя на грозного Цви — заодно и с жизнью. — Мальчик захотел зверушек посмотреть! Конечно, наша няня не должна была уводить его без предупреждения, и мы ей серьезнейшим образом на это укажем. И ведь сама понимает, дурища, что так делать нельзя и все равно делает. — зло проворчал он, вглядываясь в монитор, — Соображать должна, что мамаши нервные случаются, — он глянул на Элю и в его голосе прозвучала явная досада. Но он тут же добавил, — Ну так подняла бы девка задницу, подошла к родителям, сказала: веду ребенка гулять — и никаких проблем! Ишь, коситься, боится, что застукают, идиотина!

Родитель тут только один — она, а Цви так — погулять вышел.