Лицо мертвого.

    Больше Яма ничего не видел.

    4

    -  А теперь послушай, что случилось с Повелителем Пучин Варуной, - помолчав, вновь заговорил я, стараясь не глядеть в глаза Наставнику.

    Крылось в этих глазах что-то такое, отчего даже мне, Индре-Громовержцу, было зябко заглядывать в их глубину.

    И, стремясь избавиться от неприятного ощущения, я снова принялся рассказывать.

    ЗАПАД

    Темно-синий, как туча,

    властитель водной шири,

    обладатель тенет неизбежных,

    Владыка загробного мира гигантов…

    …Варуна так и не понял, что заставило его обернуться.

    Бог привычно скользил по зеленовато-лазурной поверхности океана (о, не Предвечного! - обычного, земного…), удобно расположившись в мягком седле с высокой лукой. Подпруги седла сходились под брюхом любимой белой макары [17] Водоворота. Ничего особенного, обычная вечерняя прогулка на сон грядущий. Лучший способ отрешиться от забот прожитого дня, в очередной раз слиться с красотой океана, что мерно дышит предзакатной негой, и, отринув суетность мира, немного поразмышлять о Вечном.

    Это был своего рода ритуал, неукоснительно исполнявшийся Повелителем Пучин вот уже много веков. Да что там - веков! Слово-то до чего несуразное… Еще тогда, когда ни о какой Троице никто и слыхом не слыхивал, а Водоворот с Митрой-Другом (позднее - Митрой-Изгнанником) вдвоем вершили судьбы Трехмирья - уже в то седое время…

    И все-таки неясный порыв заставил Повелителя Пучин вынырнуть из грез и оглянуться.

    Его макару поспешно догонял морской змей. Не самый крупный из тварей глуби, но и далеко не малыш. В лучах заходящего солнца чешуя змея искрилась огнями-сполохами, гребень топорщился зазубренными шипами, а в глазницах светляками в янтаре рдели разгорающиеся угли.

    «Что-то не припомню такого, - подумал Варуна, дергая вислый ус, больше похожий на водоросль. - Небось посыльный, из дворца…»

    Змей был уже совсем близко. Варуна придержал недовольную таким оборотом дел макару - и тут с удивлением заметил, что выраставшего прямо на глазах змея окутывают облака пара.

    Словно тело рептилии источало нестерпимый жар, от которого морская вода с шипением испарялась.

    -  Как это понимать?! - грозно нахмурил брови Повелитель Пучин.

    В ответ пасть змея распахнулась неестественно широко, и из зева вырвалось золотистое пламя, само, в свою очередь, принявшее форму разинутой пасти с пламенными клыками.

    Белая макара от рождения ничего не слышала про такую глупость, как страх. Вечно голодная, она немедленно ринулась на врага с явным намерением перемолоть его своими страшными челюстями. Ей было не впервой сталкиваться и с более серьезными на вид противниками, рано или поздно попадавшими в ее бездонное брюхо, однако Варуна придержал зубастого «скакуна» и просто махнул рукой в сторону змея, как бы набрасывая на него незримое покрывало.

    Не успела рука Водоворота опуститься, как возникшая из ниоткуда пенная волна высотой в добрых четыре посоха накрыла змея, гася извергаемое им пламя.

    Однако едва осела вскипевшая пена, как пышущая жаром пасть вновь устремилась к Повелителю Пучин, и Водоворот даже не заметил, в какой момент очутился в Безначалье.

    Змея не было. Был сплошной рев стены огня, которая тянула к Миродержцу Запада жадные жаркие языки.

    Даже бесстрашная макара растерялась!

    Старейший из Локапал только усмехнулся и, не слишком торопясь, погрузился в воды Предвечного Океана, уходя на глубину.