Айронсмит негромко проговорил:

– Я называю это место Драконьей скалой в память о старом маяке, стоявшем здесь когда‑то.

Форестер напряженно кивнул, опасаясь спросить, что же случилось со старой башней, Марком Уайтом и его странной командой.

– Очень хороший вид, правда?

Айронсмит невозмутимо кивнул в сторону нового дома, и доктор неохотно поднял голову, чтобы взглянуть на постройку. Золотые колонны и балкончики, остроконечные башенки со светящейся филигранью вовсе не вписывались в его понятия о хорошем вкусе. Высокую крышу покрывала яркая малиновая черепица. Айронсмит с гордостью провел Клэя по многочисленным залам и экзотическим садам, защищенным хрустальными загородками от холодного морского ветра.

– Восхитительно, вы не находите? – счастливо спрашивал он. – Я мог бы перебраться сюда, если бы было время и желание.

Форестер пристально взглянул на математика, размышляя, какие такие неотложные дела мешают ему переехать, потом со злостью обернулся на своих молчаливых стражей и, не выдержав, воскликнул:

– Не могли бы вы отослать их на время, чтобы мы могли поговорить наедине?

К его удивлению, Айронсмит спокойно кивнул.

– Если вам так хочется. Боюсь, что вы слишком остро реагируете на их присутствие. Может быть, я смогу изменить ваше мнение, – он повернулся к гуманоидам и произнес: – Пожалуйста, оставьте нас одних на полчаса. Я буду в ответе за безопасность мистера Форестера.

– К вашим услугам, сэр.

Невероятно, но машины послушно исчезли. Доктор внимательно посмотрел на Айронсмита, но увидел перед собой лишь спокойного, безвредного на вид молодого человека в поношенной одежде, с серыми дружелюбными глазами. Однако что‑то в облике математика заставляло доктора похолодеть. Айронсмит гостеприимно указал Форестеру на дорожку, ведущую к дому, и провел его через огромный пустой двор, где воздух имел горьковатый привкус из‑за гигантских малиновых грибов довольно причудливой формы, растущих в длинных золотых вазах. Сквозь хрустальную стену, преградившую им дорогу, можно было увидеть, как волны пенятся над черными камнями. Их шум отчетливо доносился до бывших коллег. Форестер глубоко вздохнул и задал давно волнующий его вопрос:

– Фрэнк, я хочу знать, что вы сделали с Марком Уайтом, его удивительным ребенком и остальными.

С лица Айронсмита ушло безграничное добродушие – бывший клерк стал абсолютно серьезен.

– Ничего. Когда я пришел сюда, чтобы найти их, старая башня уже пустовала. Я выбрал ее для своего будущего жилища, надеясь, что они еще вернутся. Но они не вернулись. Я так и не знаю, что с ними стало.

Холод, сквозивший в голосе собеседника, удивил Форестера, ибо сейчас перед ним стоял не наивный ленивый клерк, который валял дурака на развалинах компьютерного отдела. В данную минуту доктор видел перед собой уверенного и волевого мужчину, точно знающего, чего он хочет в этой жизни. Начиная нервничать, Форестер дрожащим голосом спросил:

– Откуда столько злости на этих несчастных?

– Потому что Марк Уайт – невежественный и опасный фанатик. У него все еще детские мозги – вы и сами могли понять это по тому мелодраматизму, с которым он нас сюда заманил. Вот только этому большому ребенку случайно попало в руки опасное оружие. Его безумная деятельность способна нанести вред Крылу IV, – спокойный голос бывшего клерка звучал с сокрушительной уверенностью в своей правоте.

– Если он готов сражаться с гуманоидами, для меня этого достаточно. Я присоединюсь к нему.

Айронсмит посмотрел на доктора серьезными и немного грустными глазами.

– Вот затем я и пригласил вас сюда – чтобы предупредить. Я не хочу, чтобы вы повторяли ошибки Марка Уайта.