|
— Ты не кажешься такой самовлюбленной и заносчивой, какой была до этого, — проговорил я. — Да, господин. — Возможно, ты теперь немножко больше узнала о своем рабстве, — заметил я. — Да, господин. — О чем ты мечтаешь? — Как угодить моему господину, — сказала она. — Ответ правильный. — Спасибо тебе, господин, — отреагировала она. — Подними голову, — велел я. Она послушалась, испуганно глядя на меня. — Встань на четвереньки и отвернись от меня, — приказал я. — Да, господин, — послушалась она. — Ты произнесла мое имя, — проговорил я. — Странно, что ты, горианская девушка-рабыня, могла сделать такую ошибку. — Да, господин, — призналась она, — но я за это была хорошо наказана кнутом. Тогда я снова ударил ее хлыстом. — Ой! — вскрикнула она. — Возможно, тебя следовало бы убить, — произнес я. — Прости меня, господин, — попросила она. — Пожалуйста, не бей меня, господин. — Ой! — снова в отчаянии воскликнула она, в то время как хлыст без промедления ударил ее. — И ты была небрежна в проявлении почтения, — заметил я. — Да, господин, — согласилась она, — прости меня, господин. Я снова ударил ее. — Ты думала, такие вещи останутся незамеченными? — спросил я у нее. — Нет, господин, — ответила она. — Прости меня, господин. — И ты была дерзкой, — добавил я. — Да, господин, — сказала она. — Прости меня, господин! Я снова ударил ее. — Ты ожидала, что твоя дерзость пройдет незамеченной? — Нет, господин. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня, господин! Ой! — закричала она от боли, получив еще один сильный удар хлыстом. Ее голова была опущена. На изразцах были слезы. — Что мне делать с тобой? — спросил я. — Я — твоя рабыня, — ответила она. — Ты можешь делать со мной, что хочешь. — Мне это известно, — проговорил я. — Да, господин. — Почему ты была дерзкой? — В таком положении трудно говорить, — сказала она. — Говори, — приказал я. — Когда я узнала тебя, то подумала, что могу использовать твою слабость и победить тебя. В этом для женщины есть определенное наслаждение, потому что тогда она становится немного мужчиной, хозяином, хотя в глубине души она знает, что это не так. К тому же ей нравится мучить слабых мужчин, мужчин слишком мягких, чтобы надеть на нее цепи, которые она жаждет носить. Разумеется, такие удовольствия мелкие и пустые, и мы в глубине души знаем это. Каждый пол имеет свое место и ни один не будет счастлив, пока не займет его. Место мужчины быть хозяином; место женщины — служить ему. Горианские мужчины, конечно, не считают нужным терпеть наш вздор. |
