|
Однако я также купил набор зажимов с замком, которые удобны в некоторых ситуациях. Скажем, вне дома. Не хочется, чтобы незнакомец мог вставить рабыне кляп, расстегнуть защелки и увести ее с того места, где она была прикована. Цепь для тела, которую я купил, при всей своей эффективности, привлекательности и прочности, не была дорогой. Конечно, некоторые цепи, какие иногда носят высокородные рабыни, бывают очень дорогими, сделанные из золота и украшенные такими камнями, как рубины, сапфиры и алмазы. Она повернулась ко мне. — Я хорошенькая в твоей цепи? — спросила она. Я хотел закричать от удовольствия, маленькая слиниха! Как хорошо эта зверушка знала, что она делает! Какая рабыня она была! — Я вижу, ты думаешь, что я могу получить хорошую цену, — сказала она. Я сжал кулаки. — Знаешь, ты находишь меня вполне привлекательной, — проговорила она. Я ничего не сказал. — Хозяевам так трудно скрывать их желания, — засмеялась она. Я молчал. — Ты знаешь, я беспомощна, — заявила она, пытаясь развести запястья в стороны. — Знаю, — подтвердил я. — Можно мне приблизиться к господину? — спросила она. — Да, — ответил я. Она подошла и встала совсем близко от меня, так близко, как рабыня может стоять рядом с хозяином. Ее близость была почти неодолимой. Я оттолкнул ее. Она внимательно смотрела на меня, с приятным удивлением наблюдая, как я пристально изучаю ее обнаженную красоту. Она знала, что она — моя собственность. — Несомненно, сейчас я должна быть раскована, — сказала она, — чтобы я могла приступить к своим домашним заботам, уборке со стола и прочему. Но, возможно, не по этой причине мой господин заковал меня так крепко. Возможно, у него были другие планы на мой счет. Я знаю, что у него нет нужды раскрывать свои намерения относительно меня, но, естественно, мне любопытно. — Любопытство не идет рабыне, — заметил я. — Разумеется, господин, — ответила она, — но ты должен понимать, что в определенных ситуациях, когда женщина оказывается обнаженной и закованной в цепи перед мужчиной, ей простительно интересоваться своей судьбой. — Я думаю, пришло время бросить тебя в твою конуру, — сказал я. — Там ты можешь поразмышлять о своем уме. Я сердито схватил ее за руку и потащил, упирающуюся, к ее конуре. — Нет, господин! — кричала она. — Пожалуйста, нет! В секунды я втолкнул ее в низкую цементную конуру со стальными решетками. Она встала на колени на одеяло на цементном полу. Руки ее по-прежнему были скованы за спиной. Она посмотрела вперед, в то время как стальная решетка ворот опустилась перед ней. Я видел тень от прутьев на ее лице и теле. Она прижала лицо и свои прелести к решетке. — Пожалуйста, господин, — молила она, — не запирай меня в конуру! — Почему? — спросил я. Она пристально смотрела на меня сквозь решетку, прижав к ней лицо. Она была на коленях. Девушка не может стоять в конуре. Низкий потолок, около четырех футов, не позволяет этого. Она слегка отодвинулась от решетки. — Конура холодная, — сказала она. Я отвернулся. — Господин, — крикнула она, — пожалуйста, не уходи! Я повернулся к ней. |
