|
Наверху лестницы я остановился, вздрогнул и закричал от удовольствия. — Может быть, мне стоило бы вставить кляп господину? — лукаво спросила она. Я внес ее на плече в спальню и бросил к подножию кровати, под кольцо для рабынь. 21 КОЛЬЦО ДЛЯ РАБЫНИ. ЦЕЛОВАНИЕ КНУТА ЧЕРНОЕ ВИНО. ЭКСТАЗ Какой маленькой и податливой и какой красивой она была, лежа в моих руках на мехах любви, у подножия кровати, в мягком свете лампы. На ее горле, поверх тонкого опознавательного ошейника, был надет тяжелый, толстый железный ошейник с замком, с массивной цепью, ведущей к прочному кольцу для рабынь, около восьми дюймов шириной, вделанному в пол около ножек кровати. — Я так счастлива, мой господин, — говорила она. — Я так счастлива. Первый раз я овладел ею на полу спальни, пока она все еще была закована в цепи. Потом я освободил ее от оков. Я заставил ее расправить меха любви и зажечь лампу восторга. Затем я велел ей встать на колени у ножек кровати и приковал ее за шею к кольцу для рабынь. Я дал ей поцеловать кнут и снова овладел ею. Перед этим она лежала на спине на мехах, крича от радости, чувствуя тяжелый ошейник на своем горле и вес цепи, которая приковала ее к кольцу для рабынь. — Я не могу сдвинуть его, — говорила она, пытаясь оторвать ошейник от себя. — Нет, не можешь, — соглашался я. — Цепь такая тяжелая! — мурлыкала она. — Она будет хорошо держать тебя, — отвечал я ей. Девушка поднялась на руки и на колени. Она дотянулась и прикоснулась к кольцу для рабынь правой рукой, потом подползла к нему и поцеловала его. После этого она обернулась ко мне, стоя на четвереньках, со свисающей с ошейника цепью. — Мне нравится быть прикованной к твоему кольцу для рабынь, — призналась она. Я подтянул ее к себе и швырнул на спину. — Да, господин, — прошептала она, с готовностью разбрасывая ноги врозь. — Я так счастлива, — шептала она, лежа в моих объятиях. — Я никогда не мечтала быть такой счастливой. Я снова поднес кнут к ее рту. Нежно, мягко прижимая его к губам, она покрыла его поцелуями. — Ты наслаждаешься, целуя кнут, не так ли? — спросил я. — Да, господин, — согласилась она. — Ты знаешь, что его удар может сделать с твоей нежной плотью, верно? — продолжал я. — Да, господин, — улыбнулась она. — И все-таки ты с любовью целуешь его, — сказал я. — Да, мой господин. — Почему? — поинтересовался я. — Я не знаю, — проговорила она. — Возможно, это простой символ моей уязвимой женственности, твоей мужественности, который делает меня такой податливой рабыней. Возможно, это символ твоего господства надо мною. — Тебе кажется, что ты целуешь символ? — Возможно, на каком-то уровне это так, — начала она, — но я чувствую несколько по-другому. Видишь ли, это настоящий кнут, который может быть применен ко мне. Мне кажется, что я действительно целую кнут, твой кнут. Сам по себе кнут не символ. |
