Аннаэр позвонила первой.

    -  Даниль, - сказала она так тихо, что он с трудом различил слова, - мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Ты можешь сейчас прийти к крыльцу клиники?

    Даниль медленно вдохнул и выдохнул, успокаивая не вовремя и помимо воли разыгравшиеся нервы.

    -  Могу, - ответил он сухо и сумрачно. - Сейчас.

    Мрачная Девочка ждала его у дверей клиники. Уже почти стемнело, но огни фонарей отражались в чистоте свежего снега, и слабое свечение подымалось к небу от замерзшей земли. Аннаэр не следовала институтской моде на летнюю одежду зимой, на ней были теплые сапоги, украшенная тесьмой дубленка и пуховый оренбургский платок вместо шарфа и шапки.

    -  Здравствуй, - сказал Даниль.

    -  Добрый вечер.

    Эрдманн говорила как-то невнятно, не глядя в глаза, и Сергиевский заподозрил неладное.

    -  Что-то случилось?

    Аня быстро глянула на него.

    -  Я должна была раньше поговорить, - сказала она. - Просто очень много работы было. И статья еще эта…

    -  Так в чем дело? - почти грубо спросил Даниль.

    -  Эрик Юрьевич мне рассказал.

    «Опаньки, - обалдело подумал Даниль. - О чем?»

    -  Даниль, - теперь Аннаэр смотрела на него прямо и пристально, почти сверлила взглядом. - Пожалуйста, не вмешивайся.

    -  Во что?

    -  Ни во что. Сейчас… происходит много важных событий. Но они не должны касаться тех, кого… не должны.

    -  Это как? - жестко поинтересовался аспирант. Кто-то, помнится, уже просил его не вмешиваться, и кажется, это был Координатор.

    -  У Эрика Юрьевича много сложных разработок, - холодно сказала Аня; тон Даниля не понравился ей. - Он проводит опасные эксперименты. Некоторые из них завершаются неудачно.

    -  Вот, значит, как? - Даниль выпрямился, нехорошо искривив губы.

    -  Не перебивай, - сказала Аня таким голосом, что усмешка пропала с его лица. - Эрик Юрьевич несет полную ответственность за то, что делает. И если опыт заканчивается плохо, если его последствия могут быть опасными, он исправляет свои ошибки! - голос ее зазвенел, - понимаешь? На свете очень мало людей, которые могут Эрику Юрьевичу помешать, но так уж вышло, что ты один из них. Если ты вмешаешься, ты можешь все испортить.

    На скулах Даниля заиграли желваки.

    -  То есть, - сказал он, - Лаунхоффер где-то ошибся. То есть теперь он что-то исправляет.

    -  Да, - почти беззвучно выдохнула Аннаэр. - И не мешай ему. Вот так.

    «Знаю я методы Эрика Юрьевича, - безмолвно сказал Даниль, отведя взгляд; устремленные на него глаза Аннаэр казались металлическими, как у программы Варвары Эдуардовны, и видеть это было неприятно. - Диск Це формат комплит… Хрен знает, за кем он отправил своего добермана, но Великий Пес не исправляет. Он уничтожает. Тоже, конечно, способ…» Недавно полыхавшая злость успокаивалась и холодела, стальной стержень вставал внутри. Теперь Даниль точно знал, что если сочтет нужным, то вмешается, и угрозы не остановят.

    -  Даниль, - напомнила Аня.

    -  Знаешь, Ань, - сказал Сергиевский подчеркнуто небрежно, сунув руку за сигаретами, - иногда так бывает, что порядочный человек должен помешать.