– Они вроде меня, – заметил Николай. – Делают свое дело, никого не задевают, никогда не жалуются и верно служат Бан. Я с удовольствием пожил бы с ними.

– Почему бы вам не остаться в городе? – спросил Майкл.

– О, это другое дело. В городе не так уж спокойно. Мужчины‑сидхи обычно сидят в своих лесах или рыщут по холмам вокруг Иралла, и в такое время тут тихо. Но в дни Каэли они являются, и Бан приходится смотреть в оба, иначе ее людей и гибридов переловят.

– Но ведь Таракс видел, как тут танцует Эмма Ливри!

– Дружище, Таракс не знает о нас с вами. А Эмму он терпит только из‑за Бан, но и Бан не сможет нас защитить, если попадемся.

– Значит, Эмма и Мари – на особом положении… А как сюда попала Мари?

– Она всегда ухаживала за Эммой. А откуда взялась, я не спрашивал. – Николай многозначительно посмотрел на Майкла. – Наверно, и вам не стоит.

– Я вас расстраиваю? – спросил Майкл. Чудесный камень уже показался за редко стоящими деревцами, слишком юными для исторической рощи.

Николай тяжело вздохнул.

– Нет. Может быть, я вам просто завидую. Вы… любимец женщин. Они, похоже, теряют из‑за вас голову, чего никогда не случалось из‑за меня.

– Но Бан не будет защищать меня так же, как вас.

– Я никогда не разговаривал с Бан. Насколько помню. А вы разговаривали. Для того, кто привлекает внимание сидхов, возможны два пути. Первый – неволя и, вероятно, деградация. Эмма оказалась в неволе, но не деградировала, по крайней мере нам это незаметно. Она живет, как цветок в оранжерее, – так сама говорит. Я думаю, ей нравится быть цветком, заниматься одними танцами. А мне бы не понравилось. Сидхи терпят меня, принимают радушно, но они не привязаны ко мне.

– А какой второй путь?

– Не знаю. Может быть, по нему пошел Кларкхэм.

– Он человек?

Николай поднял бровь.

– Вы, кажется, знаете о нем больше меня.

– Я не знаю всего. Он очень долго живет и, похоже, силен в волшебстве.

Николай глубоко вздохнул.

– Ладно, отложим темные мысли по крайней мере до конца этого путешествия. Бан его одобрила, а раз так, с нами ничего не должно случиться.

– Николай, вы помните, как выглядит Бан?

– Нет.

Чудесный камень, на вид обычный плоский валун, покоился на круге белого гравия. Вокруг никого не было видно. По небу проносились облака, скрывали солнце. Ветер доносил аромат цветов из сада Бан.

– Никто не знает, как она выглядит, кроме, может быть, Улатх. Это ее оружие против Таракса и Мална.

Николай поднялся на край валуна и протянул руку Майклу. Они встали рядом на середине камня. Внезапно стало очень холодно.

Яркая белизна почти сразу ослепила Майкла. Он прикрыл глаза руками. Николай взял его за локоть, помог спуститься с камня и отвел в убежище от ветра.

– Так неожиданно, – пробормотал Майкл, моргая и протирая глаза.

– Нынче гораздо холоднее, чем в прошлый раз, – заметил Николай.

Чудесный камень лежал на краю широкого скального карниза, впереди виднелись зубчатые пики. Седловины между ними покрывал ровный и белый, как молоко в блюдце, слой блистающего снега. Ветер завывал, бешено кружил снежинки и сотрясал каменные стены укрытия.

– Отсюда далеко? – спросил Майкл, вспоминая о хилока.

– Около мили. Но мы подождем других. Я никогда не путешествую один, тем более в такую погоду. Наверно, у Адонны сегодня разболелись зубы.

Николай усмехнулся и расчистил место на камне в форме скамейки.