Он пересек заваленную обломками базарную площадь, подошел к дому Лирга, принадлежащему теперь Элевт, и постучал в дверь. Ответа не было долго, наконец Элевт широко распахнула дверь.

– Привет. – Ее лицо казалось усталым и постаревшим.

– Ты хотела со мной поговорить? – Майкл сравнил странную красоту Элевт с живой прелестью Элины и почувствовал легкое отвращение.

– Хотелось побыть с кем‑нибудь. Но если у тебя дела…

– Нет, – сказал Майкл.

Как ни странно, отвращение вдруг уступило симпатии, но довольно прохладной, отстраненной и совсем не опасной. Элевт пригласила гостя в дом и бесшумно затворила за ним дверь.

Интерьер сильно отличался от тех, которые Майкл видел в жилищах людей: массивная деревянная мебель с обивкой и накладками, в дальних от окон углах – канделябры со сладковато чадящими свечами, в центре дома – печь из шамотного кирпича с трубой, уходящей в потолок. Между стенами и трубой на железных карнизах висели занавески с причудливым рисунком, они разделяли помещение на четыре комнаты. Майкл сел на скамью, Элевт – напротив него, у темного камина с латунной решеткой.

– Лирг на самом деле не умер, – произнесла она через несколько минут неловкого молчания.

– Что с ним будет? – спросил Майкл.

Элевт опустила глаза и наклонилась, чтобы поправить ботинок.

– Из него сделают слугу Адонны.

– И что это значит?

– Это значит, что он отдаст свою магию ритуалам. И ослабеет. Гибриды отличаются от настоящих сидхов. Волшебство у нас отнимает силы. И чем больше в нас человеческой крови, тем быстрее мы слабеем.

– А потом?

– Об этом не хочется думать. Во всяком случае, я больше никогда его не увижу. Он был хорошим отцом.

Речь ее была нетороплива и приятна. Чем печальней звучал голос, тем привлекательней казалась Элевт Майклу. Потребовалось совсем незначительное усилие, чтобы сесть рядом с ней и взять за руку. Впервые Майкл почувствовал себя уверенно. Элевт подняла глаза. В них блестели слезы.

– А как умирают на Земле?

Майкл смутился. Ему не доводилось переживать смерть близких людей, кроме Валтири. Все его друзья, родители, дедушки и бабушки были еще живы. Смерть представлялась ему некой идеей, скорее чем‑то воображаемым, нежели реально существующим.

– Просто наступает конец, – ответил он. – Все говорят, что у людей есть души, а у сидхов нет, но я знаю, многие с этим не согласны.

– И здесь то же самое, – кивнула Элевт. – Так мне объясняли. Молодежь должна верить тому, что ей говорят, правда?

Майкл пожал плечами.

– Наверно.

– И не делать того, что ей не советуют. Гибриды не так крепко связаны, как сидхи. Мы и так уже на самом дне. Ниже упасть невозможно.

– Здесь тоже не слишком уважают людей, – напомнил Майкл.

– Но сидхи оставили вас в покое. Умбралы не приходят за людьми.

– Это потому, что мы бесполезны. У нас нет волшебной силы. А ты занимаешься магией?

Элевт медленно кивнула.

– Немного. Я учусь, но еще мало умею.

Майкл похлопал ее по руке и встал.

– Мне пора возвращаться. – Ему не очень хотелось идти к Журавлихам, он просто нашел удобный предлог, не зная, что еще здесь делать.

Элевт тоже встала. Не поднимая глаз, протянула руку и коснулась одним пальцем тыльной стороны ладони Майкла.

– Мы особенно уязвимы, когда остаемся одни.