Я заметил, что терапевты очень не любят давать этот опросник пациентам – как будто не хотят слышать плохие новости. Не верите? Спросите себя: планируете ли вы раздавать пациентам копии опросника взаимопонимания, начиная с этой недели? Уверяю вас: этот опросник даст вам массу неожиданной, удивительной и жизненно необходимой информации, которую вы не получили бы другими способами. Кроме того, этот опросник очень легко и быстро заполнить и проанализировать.

Если вы не планируете его использовать (или сомневаетесь, потому что вам некомфортно), спросите себя почему. Возможно, вы боитесь конфликтов и критики. Это нормальная реакция – многие психотерапевты испытывают такие чувства. Мне и самому временами неприятно сталкиваться с критикой недовольных пациентов, особенно когда я знаю, что недостаточно хорошо поработал. Возможно, я был чем-то раздосадован. Возможно, мои слова прозвучали холодно или осуждающе. Возможно, я отпустил саркастический комментарий. Неприятно, когда тебе на это указывают! Но привыкнуть к критике можно, если снова и снова «вытягивать» ее из пациентов. Со временем этот страх проходит – как проходит страх лифтов, если все-таки зайти в лифт и некоторое время в нем побыть. Как только вы привыкнете к негативным реакциям пациентов, терапия станет намного более эффективной и полезной.

Некоторые терапевты считают себя слишком опытными и чуткими, чтобы нуждаться в таком инструменте. Они ошибочно полагают, что могут «интуитивно почувствовать», когда пациент злится или думает, что на него всем наплевать. Это очень далеко от истины. Согласно исследованиям, терапевты переоценивают (иногда серьезно) свои способности проявлять понимание и сопереживание на сеансах: пациенты редко с ними согласны[15]. Это означает, что, даже если вам кажется, что вы внимательно и сочувственно выслушали пациента на каком-либо отдельном сеансе, нет никакой гарантии, что пациент тоже это ощутил.

Из этих неожиданных результатов вытекают любопытные следствия – теоретические и практические. Во-первых, они показывают, что пациенты оценивают нас, руководствуясь в первую очередь собственными мыслями, а не нашим поведением. Один студент по имени Тед, страдавший депрессией, как-то спросил меня, симпатичен ли он мне. Я сказал, что да, симпатичен и что я его очень уважаю. Он начал всхлипывать и, кажется, разозлился. На вопрос, что случилось, Тед ответил: «Даже мой мозгоправ не видит, какое я ничтожество!» Я был уверен, что выразил искреннюю симпатию, но Тед этого не почувствовал. Его самооценка была настолько низкой, а чувство обиды и недоверия – настолько сильным, что он не принял мои слова всерьез.

Во-вторых, практическое применение результатов, о которых шла речь выше, очевидно: нужно снова и снова спрашивать пациентов, какие чувства они к вам испытывают (негативные и позитивные), и анализировать результаты опросника взаимопонимания. Вы обнаружите, что даже не подозревали о множестве негативных реакций, и у вас появится возможность с ними разобраться. Если же вы будете, как страус, прятать голову в песок, то никогда не узнаете, что на самом деле чувствует пациент по отношению к вам. Лечение забуксует, а вы будете досадовать и недоумевать, почему от пациента нет отклика, как бы вы ни старались.