Она ужасно упряма. — Рагнор испустил глубокий вздох. — Мне
кажется, в этом она похожа на мою мать.
— По-моему, королева боится короля, своего мужа. Он её хорошо
вышколил. Ты тоже сумеешь вышколить принцессу, и она будет у тебя
ходить по струнке.
— Ха! — сказал Рагнор. — Ты совсем не знаешь мою мать, Исла.
Ты ничего не понимаешь.
— Не хочешь ты хлебнуть моего меду, мой господин? Когда я
варила его, я думала о тебе. Он хмельной и сладкий, похожий на
женщину, которая хочет мужчину. У него такой же вкус, как у меня.
А у этой суки принцессы, вкус, наверное, такой же, как у травы
козлятника, который в рот не возьмешь, такой он противный.
Рагнор почувствовал, как его рот наполняется слюной. Он
смотрел, как Исла приподнимает юбку и достает из-под неё ещё один
мех с медом, потом перевел взгляд на её пышные груди. Ему не
mp`bhknq|, что она так сильно размалевана, но, наверное, дело в
том, что в детстве она переболела оспой и поэтому все лицо у неё
рябое. Что же касается повязки у неё на глазу, то это её нисколько
не портит. Это совершенно не важно. Важно другое — её потрясающий
мед, её очевидная страсть к нему и её громадные груди.
Он выпил изрядное количество меда, зная, что Исла смотрит на
него и улыбается. Он вытер губы и сказал:
— Ты варишь мед лучше, чем Утта. Ты будешь спать со мной
после того, как я женюсь на Чессе? Будешь варить мне мед?
— Я подумаю. Знаешь, Рагнор, может статься, тебе нужна
женщина, непохожая на твою мать. Женщина, которая объяснит этой
глупой принцессе, как ей повезло. Может, мне поговорить с ней? Я
бы сумела её образумить. Я бы заставила её понять, какое счастье
ей привалило, какую великую честь ты ей оказал, согласившись взять
её в жены. И потом, может быть, она вовсе не беременна от другого,
может, она просто притворяется, а твой хваленый Керек позволил ей
обвести, себя вокруг пальца? Я смогла бы выудить у неё правду.
— Если уж моей матери не удалось уговорить её, то никому не
удастся, даже тебе. Матери даже пришлось опоить её дурманным
зельем. Думаю, она сейчас спит.
Исла пожала плечами и подлила в кубок Рагнора ещё меда.
— Все равно я могла бы попробовать. Попытка не пытка.
— Я об этом подумаю. Барик, я хочу спокойно пить мед, а не
учить твои глупые песенки. И пока я пью, я желаю любоваться Ислой.
Пусть она разотрет мне лоб. А ты можешь поиграть для нас.
— Да, мой господин, — кротко сказал Барик, продолжая глядеть
на свои башмаки.
— Так ты говоришь, Исла, что на вкус ты хмельная и сладкая?
— И ещё какая, мой господин! Ни одна женщина не сможет со
мной сравниться. В глубинах моего существа таятся великие
сокровища.
— Что-что? Как это?
— Я и сама не понимаю, как это, мой господин, но мне
нравится, как звучат эти слова.
Барик запел громче, и его приятный голос заполнил собой всю
комнату.
— Хочешь ещё меда, мой господин?
— Я очень устал, Исла. Очень устал.
— Тогда отдохни. Положи голову мне на колени и отдохни. Вот
так. Хорошо.
Рагнор захрапел. Исла бросила взгляд на стражников, стоящих у
двери. Они явно скучали.
— Ты так красиво поешь, Барик. |