Нет, я в делах не тугодум,

 весьма проста моя замашка:

 я поступаю наобум,

 а после мыслю, где промашка.

Я б рад работать и трудиться,

 я чужд надменности пижонской,

 но слишком портит наши лица

 печать заезженности конской.

Не темная меня склоняла воля

 к запою после прожитого дня:

 я больше получал от алкоголя,

 чем пьянство отнимало у меня.

Хоть я философ, но не стоик,

 мои пристрастья не интимны:

 когда в пивной я вижу столик,

 моя душа играет гимны.

Питаю к выпивке любовь я,

 и мух мой дым табачный косит,

 а что полезно для здоровья,

 мой организм не переносит.

Мне чужд Востока тайный пламень,

 и я бы спятил от тоски,

 век озирая голый камень

 и созерцая лепестки.

Так ли уж совсем и никому?

 С истиной сходясь довольно близко,

 все-таки я веку своему

 нужен был, как уху - зубочистка.

Подлинным по истине томлениям

 плотская питательна утеха,

 подлинно высоким размышлениям

 пьянство и обжорство - не помеха.

Пока прогресс везде ретиво

 меняет мир наш постепенно,

 подсыпь-ка чуть нам соли в пиво,

 чтоб заодно осела пена.

Хоть мыслить вовсе не горазд,

 ответил я на тьму вопросов,

 поскольку был энтузиаст

 и наблюдательный фаллософ.

Поздним утром я вяло встаю,

 сразу лень изгоняю без жалости,

 но от этого так устаю,

 что ложусь, уступая усталости.

На тьму житейских упущений

 смотрю и думаю тайком,

 что я в одном из воплощений

 был местечковым дураком.

По многим я хожу местам,

 таская дел житейских кладь,

 но я всегда случаюсь там,

 где начинают наливать.

Позабыв о душевном копании,

 с нами каждый отменно здоров,

 потому что целебно в компании

 совдыхание винных паров.

Мы так во всех полемиках орем,

 как будто кипяток у нас во рту;

 настаивать чем тупо на своем,

 настаивать разумней на спирту.

Во мне смеркаться стал огонь;

 сорвав постылую узду,

 теперь я просто старый конь,

 пославший на хер борозду.

Сегодня ощутил я горемычно,

 как жутко изменяют нас года;

 в себя уйдя и свет зажгя привычно,

 увидел, что попал я не туда.

Ловил я кайф, легко играя

 ту роль, какая выпадала,

 за что меня в воротах рая

 ждет рослый ангел-вышибала.

Зачем под сень могильных плит

 нести мне боль ушедших лет?

 Собрав мешок моих обид,

 в него я плюну им вослед.

 3 (фрагмент)

Любви все возрасты покорны,

 её порывы - рукотворны

Мы всякой власти бесполезны,

 и не сильны в карьерных трюках,

 поскольку маршальские жезлы

 не в рюкзаках у нас, а в брюках.