Себя я пьянством не разрушу,

 ибо при знании предела

 напитки льются прямо в душу,

 оздоровляя этим тело.

Дух мой растревожить невозможно

 денежным смутительным угаром,

 я интеллигентен безнадежно,

 я употребляюсь только даром.

Когда к тебе приходит некто,

 духовной жаждою томим,

 для утоленья интеллекта

 распей бутылку молча с ним.

Цветок и садовник в едином лице,

 я рюмке приветно киваю

 и, чтобы цветок не увял в подлеце,

 себя изнутри поливаю.

Поскольку склянка алкоголя -

 стекляшка вовсе не простая,

 то, как только она пустая -

 в душе у нас покой и воля.

Оставив дикому трамваю

 охоту мчать, во тьме светясь,

 я лежа больше успеваю,

 чем успевал бы суетясь.

Чтоб жить разумно (то есть бледно)

 и максимально безопасно,

 рассудок борется победно

 со всем что вредно и прекрасно.

Душевно я вполне еще здоров,

 и съесть меня тщеславию невмочь,

 я творческих десяток вечеров

 легко отдам за творческую ночь.

Да, выпив, я валяюсь на полу;

 да, выпив, я страшней садовых пугал,

 но врут, что я ласкал тебя в углу;

 по мне, так я ласкал бы лучше угол.

Во мне убого сведений меню,

 не знаю я ни фактов, ни событий,

 но я свое невежество ценю

 за радость неожиданных открытий.

Насмешлив я к вождям, старухам,

 пророчествам и чудесам,

 однако свято верю слухам,

 которые пустил я сам.

Мы вовсе не грешим, когда пируем,

 забыв про все стихии за стеной,

 а мудро и бестрепетно воруем

 дух легкости у тяжести земной.

Хотя погрязший в алкоголе

 я по-житейски сор и хлам,

 но съем последний хер без соли

 я только с другом пополам.

Душа порой бывает так задета,

 что можно только выть или орать;

 я плюнул бы в ранимого эстета,

 но зеркало придется вытирать.

К лести, комплиментам и успехам

 (сладостным ручьем они вливаются)

 если относиться не со смехом -

 важные отверстия слипаются.

Зачем же мне томиться и печалиться,

 когда по телевизору в пивной

 вчера весь вечер пела мне красавица,

 что мысленно всю ночь она со мной?

Для жизни шалой и отпетой

 день каждый в утренней тиши

 творят нам кофе с сигаретой

 реанимацию души.

Не слушая судов и пересудов,

 настаиваю твердо на одном:

 вместимость наших умственных сосудов

 растет от полоскания вином.

Был томим я, был палим и гоним,

 но не жалуюсь, не плачу, не злюсь,

 а смеюсь я горьким смехом моим

 и живу лишь потому, что смеюсь.

Нет, я в делах не тугодум,

 весьма проста моя замашка:

 я поступаю наобум,

 а после мыслю, где промашка.