К пустым о смысле жизни бредням

 влекусь, как бабочка к огню,

 кружусь вокруг и им последним

 на смертной грани изменю.

Чтобы будущих лет поколения

 не жалели нас, вяло галдя,

 все мосты над рекою забвения

 я разрушил бы, в ночь уходя.

Вонзится в сердце мне игла,

 и вмиг душа вспорхнёт упруго;

 спасибо счастью, что была

 она во мне - прощай, подруга.

Не зря, не зря по всем дорогам

 судьба вела меня сюда,

 здесь нервы нашей связи с Богом

 обнажены, как провода.

Я с первых дней прижился тут,

 мне здесь тепло, светло и сухо,

 и прямо в воздухе растут

 плоды беспочвенного духа.

Судьбой обглоданная кость,

 заблудший муравей,

 чужой свободы робкий гость

 я на земле моей.

Когда сюда придет беда,

 я здесь приму беду,

 и лишь отсюда в никуда

 я некогда уйду.

 Третий иерусалимский дневник (фрагмент)

 1 (фрагмент)

Все, конечно, мы братья по разуму,

 только очень какому-то разному

Я лодырь, лентяй и растяпа,

 но в миг, если нужен я вдруг -

 на мне треугольная шляпа

 и серый походный сюртук.

Наш век имел нас так прекрасно,

 что мы весь мир судьбой пленяли,

 а мы стонали сладострастно

 и позу изредка меняли.

По счастью, все, что омерзительно

 и душу гневом бередит,

 не существует в мире длительно,

 а мерзость новую родит.

Вовек я власти не являл

 ни дружбы, ни вражды,

 а если я хвостом вилял -

 то заметал следы.

Сейчас полны гордыни те,

 кто, ловко выбрав час и место,

 в российской затхлой духоте

 однажды пукнул в знак протеста.

Вор хает вора возмущенно,

 глухого учит жить немой,

 галдят слепые восхищенно,

 как ловко бегает хромой.

Кто ярой ненавистью пышет,

 о людях судя зло и резко -

 пусть аккуратно очень дышит,

 поскольку злоба пахнет мерзко.

Нас много лет употребляли,

 а мы, по слабости и мелкости,

 послушно гнулись, но страдали

 от комплекса неполноцелкости.

В нас никакой избыток знаний,

 покров очков-носков-перчаток

 не скроет легкий обезьяний

 в лице и мыслях отпечаток.

Все доступные семечки лузгая,

 равнодушна, глуха и слепа,

 в парках жизни под легкую музыку

 одинокая бродит толпа.

Владеть гавном - не сложный труд

 и не высокая отрада:

 гавно лишь давят или мнут,

 а сталь - и жечь и резать надо.

Еще вчера сей мелкий клоп

 был насекомым, кровь сосущим,

 а ныне - видный филантроп

 и помогает неимущим.