Очень давит меня иногда

 тяжкий груз повседневного долга,

 но укрыться я знаю куда

 и в себя ухожу ненадолго.

Именно поэты и шуты

 в рубище цветастом и убогом –

 те слоны, атланты и киты,

 что планету держат перед Богом.

Я счастлив ночью окунуться

 во все, что вижу я во сне,

 и в тот же миг стремлюсь проснуться,

 когда реальность снится мне.

На свободе мне жить непривычно

 после долгих невольничьих лет,

 а улыбка свободы цинична,

 и в дыхании жалости нет.

Много всякого на белом видя свете

 в жизни разных городов и деревень,

 ничего на белом свете я не встретил

 хитроумней и настойчивей, чем лень.

Не стоит и расписывать подробней,

 что личная упрямая тропа

 естественно скудней и неудобней

 проспекта, где колышется толпа.

Как ни богато естество,

 играющее в нас,

 необходимо мастерство,

 гранящее алмаз.

На вялом и снулом проснувшемся рынке,

 где чисто, и пусто, и цвета игра,

 душа моя бьется в немом поединке

 с угрюмым желанием выпить с утра.

Живу, куря дурное зелье,

 держа бутыль во тьме серванта,

 сменив российское безделье

 на день беспечного Леванта.

Нисколько сам не мысля в высшем смысле,

 слежу я сквозь умильную слезу,

 как сутками высиживают мысли

 мыслители, широкие в тазу.

О том, что потеряли сгоряча,

 впоследствии приходится грустить;

 напрасно я ищу себе врача,

 зуб мудрости надеясь отрастить.

Где надо капнуть – я плесну,

 мне день любой – для пира дата,

 я столько праздновал весну,

 что лето кануло куда-то.

Неявная симпатия к подонкам,

 которая всегда жила во мне,

 свидетельствует, кажется, о тонком

 созвучии в душевной глубине.

Когда я спешу, суечусь и сную,

 то словно живу на вокзале

 и жизнь проживаю совсем не свою

 а чью-то, что мне навязали.

Я даже в течение дня

 клонюсь то к добру, то ко злу,

 и правы, кто хвалит меня,

 и правы, кто брызжет хулу.

Рифмуя слова, что сказались другими –

 ничуть не стесняюсь, отнюдь не стыжусь:

 они просто были исконно моими

 и преданно ждали, пока я рожусь.

Эстетам ревностным и строгим

 я дик и низок. Но по слухам –

 любезен бедным и убогим,

 полезен душам нищих духом.

Я проделал по жизни немало дорог,

 на любой соглашался маршрут,

 но всегда и повсюду, насколько я мог,

 уклонялся от права на труд.

Я, Господи, умом и телом стар;

 я, Господи, гуляка и бездельник;

 я, Господи, прошу немного в дар –

 еще одну субботу в понедельник.