Изменить размер шрифта - +

По крайней мере чтоб я знал; иначе я здесь помешаюсь  и  что-нибудь  сделаю.
Или вы стыдитесь удостоить меня откровенности? Да разве вам можно  стыдиться
меня?
     - Я с вами вовсе не о том говорю. Я вас спросила и жду ответа.
     - Разумеется, убью, - вскричал я, - кого вы мне  только  прикажете,  но
разве вы можете... разве вы это прикажете?
     - А что вы думаете, вас пожалею? Прикажу, а сама  в  стороне  останусь.
Перенесете вы это? Да нет, где вам! Вы, пожалуй,  и  убьете  по  приказу,  а
потом и меня придете убить за то, что я смела вас посылать.
     Мне как бы что-то в голову ударило при этих словах. Конечно, я и  тогда
считал ее вопрос наполовину за шутку, за  вызов;  но  все-таки  она  слишком
серьезно проговорила. Я все-таки был поражен, что она так  высказалась,  что
она удерживает такое право надо мной, что она соглашается  на  такую  власть
надо мною и так прямо говорит: "Иди на погибель, а я в стороне останусь".  В
этих словах было что-то такое циническое и откровенное, что, по-моему,  было
уж слишком много. Так, стало быть, как же смотрит она на меня  после  этого?
Это уж перешло за черту рабства и ничтожества. После такого взгляда человека
возносят до себя. И как ни нелеп, как ни невероятен был весь  наш  разговор,
но сердце у меня дрогнуло.
     Вдруг она захохотала. Мы сидели тогда на скамье, пред игравшими детьми,
против самого того места, где останавливались экипажи и высаживали публику в
аллею, пред воксалом.
     - Видите вы эту толстую баронессу? - вскричала  она.  -  Это  баронесса
Вурмергельм. Она только три дня как приехала. Видите ее мужа: длинный, сухой
пруссак, с палкой в руке.  Помните,  как  он  третьего  дня  нас  оглядывал?
Ступайте  сейчас,  подойдите  к  баронессе,  снимите  шляпу  и  скажите   ей
что-нибудь по-французски.
     - Зачем?
     - Вы клялись, что соскочили бы с Шлангенберга;  вы  клянетесь,  что  вы
готовы убить, если я прикажу. Вместо всех этих убийств  и  трагедий  я  хочу
только посмеяться. Ступайте без отговорок. Я хочу посмотреть, как барон  вас
прибьет палкой.
     - Вы вызываете меня; вы думаете, что я не сделаю?
     - Да, вызываю, ступайте, я так хочу!
     - Извольте, иду, хоть это и дикая фантазия. Только вот  что:  чтобы  не
было неприятности генералу, а от него вам? Ей-богу, я не о себе  хлопочу,  а
об вас, ну - и об генерале. И что за фантазия идти оскорблять женщину?
     - Нет, вы только болтун, как я вижу, - сказала она  презрительно.  -  У
вас только глаза кровью налились давеча, - впрочем, может быть, оттого,  что
вы вина много выпили за обедом. Да разве я не понимаю сама, что это и глупо,
и пошло, и что генерал рассердится? Я просто смеяться хочу. Ну,  хочу  да  и
только! И зачем вам оскорблять женщину? Скорее вас прибьют палкой.
     Я повернулся и молча пошел исполнять ее поручение.  Конечно,  это  было
глупо, и, конечно, я не сумел вывернуться,  но  когда  я  стал  подходить  к
баронессе,  помню,  меня  самого  как  будто  что-то   подзадорило,   именно
школьничество подзадорило.
Быстрый переход