- Вы правы: боюсь, что нет, - ответил я.
- Об этом маркизе и о мисс Полине вы ничего не можете сказать точного,
кроме одних предположений?
Я опять удивился такому категорическому вопросу от такого застенчивого
человека, как мистер Астлей.
- Нет, точного ничего, - ответил я, - конечно, ничего.
- Если так, то вы сделали дурное дело не только тем, что заговорили об
этом со мною, но даже и тем, что про себя это подумали.
- Хорошо, хорошо! Сознаюсь; но теперь не в том дело, - перебил я, про
себя удивляясь. Тут я ему рассказал всю вчерашнюю историю, во всех
подробностях, выходку Полины, мое приключение с бароном, мою отставку,
необыкновенную трусость генерала и, наконец, в подробности изложил
сегодняшнее посещение Де Грие, со всеми оттенками; в заключение показал ему
записку.
- Что вы из этого выводите? - спросил я. - Я именно пришел узнать ваши
мысли. Что же до меня касается, то я, кажется, убил бы этого французишку и,
может быть, это сделаю.
- И я, - сказал мистер Астлей. - Что же касается до мисс Полины, то...
вы знаете, мы вступаем в сношения даже с людьми нам ненавистными, если нас
вызывает к тому необходимость. Тут могут быть сношения вам неизвестные,
зависящие от обстоятельств посторонних. Я думаю, что вы можете успокоиться -
отчасти, разумеется. Что же касается до вчерашнего поступка ее, то он,
конечно, странен, - не потому, что она пожелала от вас отвязаться и послала
вас под дубину барона (которую, я не понимаю почему, он не употребил, имея в
руках), а потому, что такая выходка для такой... для такой превосходной мисс
- неприлична. Разумеется, она не могла предугадать, что вы буквально
исполните ее насмешливое желание.
- Знаете ли что? - вскричал я вдруг, пристально всматриваясь в мистера
Астлея, - мне сдается, что вы уже о всем об этом слыхали, знаете от кого? -
от самой мисс Полины!
Мистер Астлей посмотрел на меня с удивлением.
- У вас глаза сверкают, и я читаю в них подозрение, - проговорил он,
тотчас же возвратив себе прежнее спокойствие, - но вы не имеете ни малейших
прав обнаруживать ваши подозрения. Я не могу признать этого права и вполне
отказываюсь отвечать на ваш вопрос.
- Ну, довольно! И не надо! - закричал я, странно волнуясь и не понимая,
почему вскочило это мне в мысль! И когда, где, каким образом мистер Астлей
мог бы быть выбран Полиною в поверенные? В последнее время, впрочем, я
отчасти упустил из виду мистера Астлея, а Полина и всегда была для меня
загадкой, - до того загадкой, что, например, теперь, пустившись рассказывать
всю историю моей любви мистеру Астлею, я вдруг, во время самого рассказа,
был поражен тем, что почти ничего не мог сказать об моих отношениях с нею
точного и положительного. Напротив того, все было фантастическое, странное,
неосновательное и даже ни на что не похожее.
- Ну, хорошо, хорошо; я сбит с толку и теперь еще многого не могу
сообразить, - отвечал я, точно запыхавшись. |