- Как так?
- Она появилась тогда здесь сперва с одним итальянцем, каким-то князем,
с историческим именем что-то вроде Барберини или что-то похожее. Человек
весь в перстнях и бриллиантах, и даже не фальшивых. Они ездили в
удивительном экипаже. Mademoiselle Blanche играла в trente et quarante
сначала хорошо, потом ей стало сильно изменять счастие; так я припоминаю. Я
помню, в один вечер она проиграла чрезвычайную сумму. Но всего хуже, что un
beau matin24 ее князь исчез неизвестно куда; исчезли и лошади, и экипаж -
все исчезло. Долг в отеле ужасный. Mademoiselle Зельм`а (вместо Барберини
она вдруг обратилась в mademoiselle Зельм`у) была в последней степени
отчаяния. Она выла и визжала на весь отель и разорвала в бешенстве свое
платье. Тут же в отеле стоял один польский граф (все путешествующие поляки -
графы), и mademoiselle Зельма, разрывавшая свои платья и царапавшая, как
кошка, свое лицо своими прекрасными, вымытыми в духах руками, произвела на
него некоторое впечатление. Они переговорили, и к обеду она утешилась.
Вечером он появился с ней под руку в воксале. Mademoiselle Зельм`а смеялась,
по своему обыкновению, весьма громко, и в манерах ее оказалось несколько
более развязности. Она поступила прямо в тот разряд играющих на рулетке дам,
которые, подходя к столу, изо всей силы отталкивают плечом игрока, чтобы
очистить себе место. Это особенный здесь шик у этих дам. Вы их, конечно,
заметили? --------
24 - в одно прекрасное утро (франц.).
- О да.
- Не стоит и замечать. К досаде порядочной публики, они здесь не
переводятся, по крайней мере те из них, которые меняют каждый день у стола
тысячефранковые билеты. Впрочем, как только они перестают менять билеты, их
тотчас просят удалиться. Mademoiselle Зельм`а еще продолжала менять билеты,
но игра ее шла еще несчастливее. Заметьте себе, что эти дамы весьма часто
играют счастливо; у них удивительное владение собою. Впрочем, история моя
кончена. Однажды, точно так же как и князь, исчез и граф. Mademoiselle
Зельм`а явилась вечером играть уже одна; на этот раз никто не явился
предложить ей руку. В два дня она проигралась окончательно. Поставив
последний луидор и проиграв его, она осмотрелась кругом и увидела подле себя
барона Вурмергельма, который очень внимательно и с глубоким негодованием ее
рассматривал. Но mademoiselle Зельм`а не разглядела негодования и,
обратившись к барону с известной улыбкой, попросила поставить за нее на
красную десять луидоров. Вследствие этого, по жалобе баронессы, она к вечеру
получила приглашение не показываться более в воксале. Если вы удивляетесь,
что мне известны все эти мелкие и совершенно неприличные подробности, то это
потому, что слышал я их окончательно от мистера Фидера, одного моего
родственника, который в тот же вечер увез в своей коляске mademoiselle
Зельм`у из Рулетенбурга в Спа. |